Александр Павлович Кутыков - Берега светлых людей

укоренения чужих ценностей, задвигая всё дальше и дальше ценности целомудренного человечества...

Анты, упустив благоприятный для них момент стать в южнорусских степях первыми, поднялись вверх по течению реки Борисфен, позже — утвердились за порогами Днепра. Не смея претендовать на земли южнее, не имея возможности противостоять усилившемуся союзу халанских кланов, прежние степняки-анты «притихли» на Среднем Днепре, а потом и вовсе откочевали с открытых берегов за границу леса. Но люди из Причерноморья, с Дона, с Волги продолжали идти и идти, всегда будоража север...

* * *

Не пойти — гораздо проще,

Обозначенный преградой

Страсть забыть и дальше жить.

Срок, отпущенный ему,

Затвориться и забросить,

Не украшенный наградой,

Не искать, не говорить.

Не утешный потому.

За преградой из порога

Подвигаясь к начертанью,

И закрытого окна,

Шёл с надеждой, влёк и жил.

Из уютного чертога

К призрачному воздаянью

Также зримы свет и тьма.

Век свой краткий торопил.

Для чего желать стремлений?

С алтаря судьбы угасшей —

Можно исподволь глазеть.

Счастье тщеты, душу спасшей,

Прямодушие умерить,

Покровительству любви

Мнить, мечтать и замереть.

Он в поклоне до земли...

В большом доме было слишком жарко истоплено. Поднявшись по широкому маршу красного крыльца, переступив высокий порог, вошла Ргея и недовольно посмотрела на волоковое окно.

— Рано задвижку закрыл, — совсем не строго сделала она замечание.

— Ну-ну! Не успела войти, а уже ругаешься... — Молодой мужчина своею улыбкой не дал Ргее омрачиться и, подождав, когда та приблизится, под распахнутой шубой обхватил её талию. Она взыскательно посмотрела на него, подняла надменно чуть курносый носик и ласково проговорила:

— С жиру бесишься? Подожди, скоро весна. Чтоб на этот раз до полуденного моря доехал, лентяй! — пожурила она молодца, улыбаясь.

— Доеду, матушка! — Он потянулся к ней второй рукой.

Ргея почти не изменилась, не пополнела ничуть. Став женой конунга наново собранных лесных семеек и разных пришельцев, она очень следила за собой. Нарядно одевалась в привезённые с южных базаров одежды, была энергична, всегда умела красиво улыбаться. Их с Саросом сын уехал куда-то. Две дочери жили неподалёку в городище. А милый молодой человек, встретивший её с улицы, был не кем иным, как возросшим сыном Ланы. Неровно дышал он к повелительнице — жене конунга. Она не гнала его: раз ухаживает — значит, она ещё может нравиться мужчинам. Вокруг ведь столько тельных да молоденьких девок! Пускай помашет крылышками соколик — всё отрада душе увядающей женщины...

Она прошла из курного помещения в уютную горницу, пропахшую смолой и кожами. Посреди неё верхом на лавке сидел старик Сарос. Он пытался закрепить в ручке расшатанное лезье большого обоюдоострого ножа. Но клёпка, выскочив, никак не лезла на место. Сарос поправлял её зубами, подтачивал на оселке, пытался всунуть опять, но сослепу не попадал. Наконец вздохнул и опустил на колени натруженные руки.

Она подошла тихо, села рядышком и двумя руками взяла его тяжёлую, пожелтевшую от времени ладонь. Он повернул к ней лицо, повёл желваками под морщинистыми щеками и дёрнул нижней челюстью, не в силах совладать с тяжкой печалью. Ему хотелось увидеть её, но белые, вспученные бельма плотно застили некогда зоркие глаза. Руки его потянулись к её лицу, дрогнули и возвратились к недоделанному ножу. Снова он надгрызал заклёпку, опять норовил просунуть её в маленькую дырочку.

Ргея не сводила с него широко раскрытых глаз. Он чувствовал это, и оттого мелкая работа на ощупь не желала претворяться в долгожданный итог... Но это был бы не Сарос, если бы отступился от намеченного! Со слезинкой в уголке выболевшего глаза он усердно пыхтел, и маленькая бирюлька поддалась ему... Он снова повёл челюстью — на этот раз победно.

Ргея глядела на его руки, на мосластые плечи перед собой, на красивое и мужественное лицо своего сокровища. Он был её жизнью, он был смыслом и всею судьбою её. Она всхлипнула — совсем неслышно! — поджала губы, изломила брови и мерцающими очами ласкала его почерневшие морщины... Боги, как же она любила его!

* * *

Городище своё они назвали Ас-градом. Да-да, в честь того самого Ас-града, что был да --">