Уилбур Смит - Хищные птицы

все равно он не понимал многого, потому что никогда не видел тех частей женского тела, о которых матросы обоих кораблей упоминали весьма детально и живописно, и не представлял, для чего эти загадочные части могут быть использованы. Ругательства возбуждали его воображение. Еще веселее ему стало, когда он представил, как разозлится отец, услыхав такое.

Сэр Фрэнсис был набожным человеком, и он верил, что удача в войне может зависеть от благопристойного поведения каждого человека на борту.

Он запрещал азартные игры, богохульства и крепкие спиртные напитки. Он заставлял всех молиться дважды в день и наставлял матросов, веля им вести себя вежливо и достойно, когда они вставали в порту… хотя Хэл знал, что его советам редко следовали.

Теперь сэр Фрэнсис мрачно хмурился, слушая обмен ругательствами между своими матросами и матросами Буззарда, но, поскольку он все равно не мог в знак недовольства высечь половину команды, то придерживал язык, пока они оставались вблизи от фрегата.

Тем временем он отправил слугу в свою каюту, чтобы тот принес ему плащ. То, что он должен был сказать Буззарду, относилось к официальным речам, и сэру Фрэнсису следовало находиться при всех регалиях. Когда слуга вернулся, сэр Фрэнсис набросил на плечи великолепный бархатный плащ, а потом поднес к губам переговорную трубу.

— Доброе утро, милорд!

Буззард подошел к поручням и вскинул руку в приветствии. Поверх клетчатого пледа на нем была надета полукольчуга, блестевшая в ясном утреннем свете, но голова осталась обнаженной, и рыжие волосы и борода топорщились, как куча сена, и локоны трепыхались на ветру, так что казалось: голова Буззарда объята пламенем.

— Да возлюбит тебя Иисус, Фрэнки! — проревел он в ответ, и его мощный голос без труда заглушил шум ветра.

— Твоя позиция — на восточном фланге! — Ветер и гнев заставили сэра Фрэнсиса выражаться лаконично. — Почему ты ее оставил?

Буззард широко раскинул руки, изображая раскаяние:

— У меня мало воды и иссякло терпение! Шестьдесят пять дней — этого более чем достаточно для меня и моих храбрецов. А на побережье Софалы полно рабов и золота.

Его акцент напоминал о шотландской буре.

— У тебя нет полномочий нападать на португальские суда!

— Голландские, португальские или испанские! — заорал Камбр. — Всякое золото отлично блестит! И ты прекрасно знаешь, что по другую сторону Линии договора никакого мира нет!

— Твоя фамилия не зря означает «гриф»! У тебя такие же аппетиты, как у этого пожирателя падали!

Но Камбр сказал чистую правду. По другую сторону Линии мира не было.

Полтора века назад в результате папской буллы «Inter Caetera» от 25 сентября 1493 года посередине Атлантики была проведена условная линия, с севера на юг, — так папа Александр Шестой поделил мир между Португалией и Испанией. На что возлагалась надежда? На то, что другие христианские народы, снедаемые завистью и негодованием, будут чтить такую декларацию?

В общем, почти мгновенно возникла другая доктрина: «Нет мира по другую сторону Линии!»

Это стало лозунгом каперов и корсаров. И в их умах значение новой идеи распространилось на все неизученные части океанов.

В пределах вод северного континента пиратство, грабеж, насилие и убийство были преступлениями, за нарушителями гонялись соединенные морские силы всей христианской Европы, преступника вешали на его же собственной нок-рее. Но на то же самое смотрели сквозь пальцы и даже восхваляли, когда это совершалось по другую сторону Линии.

Каждый воинственный монарх подписывал каперские свидетельства и одним росчерком пера превращал своих купцов в узаконенных пиратов. Они вооружали свои корабли и отправлялись разбойничать во вновь открытых морях на огромном земном шаре.

Сэр Фрэнсис Кортни тоже имел такое письмо, подписанное Эдвардом Хайдом, графом Кларендоном, лорд-канцлером Англии, от имени его величества короля Карла Второго. Письмо давало сэру Фрэнсису право преследовать голландские корабли — Англия находилась в состоянии войны с Голландией.

— Как только ты бросаешь свою позицию, ты теряешь право на любую часть добычи!

Сэр Фрэнсис продолжал кричать через узкую полосу воды между кораблями, но Буззард уже отвернулся и отдавал приказы своему рулевому.

Потом он крикнул своему волынщику, стоявшему наготове:

— Сыграй что-нибудь сэру Фрэнсису, чтобы он --">