Роберт Льюис Стивенсон - Остров Голосов

он, — Молокай уже далеко позади нас, а Мауи похож на облачко. По положению звезд я знаю, что приехал куда надо. Эта часть океана называется Морем Мертвецов. Здесь оно страшно глубоко, и все дно его покрыто человеческими костями, а во впадинах обитают боги и духи. Течение направлено к северу и чересчур сильно даже для акулы, а если сбросить человека, оно унесет его, как дикий конь, в беспредельный океан. Его немедленно захватывают водовороты, и человек идет ко дну, где кости его смешиваются с костями его предшественников, а боги уничтожают душу.

Ужас охватил Кеолу при этих словах. Взглянув на колдуна, он заметил при свете звезд и фонаря, что лицо у того как будто меняется.

— Что с тобой? — тревожно вскрикнул Кеола.

— Со мной ничего, а вот кое-кому другому придется плохо, — ответил колдун.

Говоря это, он перехватил фонарь другою рукою и… Что это? Он стал тащить палец из кольца, но палец застрял, кольцо лопнуло, а рука стала в три раза больше.

Тут Кеола взвизгнул и закрыл лицо руками.

Каламак поднял фонарь.

— Посмотри-ка мне в лицо! — сказал он.

Голова его стала величиной с бочонок, а он все продолжал расти, как горное облако. Кеола сидел перед ним и визжал, а шлюпка неслась по морю.

— Что ты думаешь теперь насчет концертино? — спросил колдун. — Может быть, лучше иметь флейту? Нет? Это хорошо, потому что я не люблю видеть непостоянство в моей семье! Но я начинаю думать, что мне лучше будет отделаться от этой дрянной шлюпки, потому что объем мой необычайно увеличился, и если не принять мер предосторожности, то мы немедленно перевернемся.

С этими словами он свесил ноги за борт, причем мгновенно стал выше раз в тридцать-сорок, и опустился в морскую глубину. Вода покрывала его до подмышек, голова и плечи поднялись наподобие острова, и волны, ударяя его в грудь, разбивались, как об утес. Шлюпка продолжала идти к северу; но колдун протянул руку, схватил планшир² и выломал борт, как какой-нибудь сухарь. Кеола полетел в море, а обломки шлюпки колдун забросил за несколько миль.

— Извини, что беру с собой фонарь, — сказал колдун. — Мне долго придется идти вброд, земля далеко, почва неровна, а под ногами я ощущаю кости.

Он повернулся и пошел огромными шагами. Кеола, погружаясь в промежуток между двумя волнами, терял его из виду, но, поднимаясь на гребень волны, видел, как тот шагает, держа фонарь высоко над головой, и как разбиваются о него волны.

С тех самых пор как острова впервые поднялись из моря, не было человека, напуганного сильнее Кеолы. Он плыл, но плыл, как щенок, который плывет неизвестно куда, когда его бросят в воду, чтобы утопить. Он ни о чем не мог думать, кроме огромного роста колдуна, о его большущей, как гора, голове, его плечах величиной с остров и о волнах, которые тщетно били по нему. Вспомнил он и о концертино, и стыдно ему стало; а как подумал о костях мертвецов, так задрожал от страха.

Вдруг он увидел какое-то движущееся пятно, свет внизу, отблеск между волн и людские голоса. Он громко крикнул, ему ответили, и в одно мгновение над ним навис раскачивающийся нос корабля. Его то подкидывало волной, то опускало книзу, но Кеола ухватился руками за цепи и минуту спустя был вытащен моряками на борт.

Ему дали джину, сухарей, сухую одежду, спросили, как он попал туда, где его нашли, и не был ли замеченный ими свет маяком Лае-О-Ка-Лау.

Кеола знал, что белые люди все равно что дети и верят только своим собственным историям, поэтому о себе сказал, что ему вздумалось, а относительно света (то был фонарь Каламака) поклялся, что никакого света не видел. Корабль оказался шхуной, идущей сначала в Гонолулу, а оттуда на мелкие острова для торговли. К счастью Кеолы, она потеряла одного матроса во время шквала. Разговаривать было нечего — Кеола не смел оставаться на восьми островах. Слухи распространяются очень быстро, и люди вообще так любят болтать и сообщать новости, что, спрячься Кеола хоть на севере Кауая или на юге Key, колдун узнает об этом быстрее чем через месяца, и тогда он погиб. Сообразуясь с этим, он поступил как нельзя благоразумнее, нанявшись матросом вместо того, который утонул.

Положение его было в некотором отношении хорошее — пищу давали прекрасную и в большом количестве: сухари и солонину он получал ежедневно, а два раза в неделю давали гороховый суп и пудинг, приготовленный из муки с салом, так что Кеола потолстел. Капитан был человеком добрым, да и остальной экипаж не хуже других белых. Несносен --">