Мишель Зевако - Тайны Нельской башни

4. «Заговорщица» (Побежденная Фоста) (Fausta vaincue, 1903–1904)

5. «Смертельные враги» (Пардайян и Фоста) (Pardaillan et Fausta, 1912–1913)

6. «Коррида» (Любовь Чико) (Les Amours du Chico, 1912–1913)

7. «Сын шевалье» (Сын Пардайяна) (Le Fils de Pardaillan, 1913–1914)

8. «Сокровища Фосты» (Le Trésor de Fausta, 1913–1914)

9. «Тайна королевы» (Конец Пардайяна) (La fin de Pardaillan, 1926)

10. «Последняя схватка» (Конец Фосты) (La fin de Fausta, 1926)

I. Ла-Куртий-о-Роз

Назывался он Ла-Куртий-о-Роз^[1] – романтичное имя для красивого палисадника, в котором каждое лето распускались дивные кусты роз всевозможных цветов и оттенков.

В саду этом стоял прелестный домик – остроконечная крыша с колоколенками, башенка, стрельчатые, из цветного стекла, оконца, – все здесь буквально дышало радостью.

В это светлое утро, овеваемое шальным бризом, в зале, украшенном живописными гобеленами и искусной резной мебелью, находилась молодая пара… двое влюбленных. Она была хрупка, изящна и довольно мила; он – строен, горделив и весьма элегантен, хотя и в слегка поношенной одежде.

Из глубины комнаты на них косо поглядывала старуха с бледным лицом, на котором застыла маска угодливости.

– Прощай же, Миртиль… до завтра, – прошептал юноша.

– До завтра! – воскликнула девушка. – До завтра! Но как я могу вообще быть уверена в том, что увижу тебя завтра или в какой-либо другой день, когда ты подвергаешься столь ужасной опасности? Если ты меня любишь, Буридан, откажись от этой безумной затеи!

С распущенными золотистыми волосами и полными слез глазами цвета лазури, она обняла возлюбленного за шею и взмолилась:

– Сегодня вечером здесь будет мой отец, и я признаюсь ему в нашей любви!

– Твой отец, Миртиль? – вздрогнул молодой человек.

– Да, Жан, да, любовь моя, сегодня вечером мой отец обо всем узнает.

– Твой отец, с которым я до сих пор не знаком, как отнесется он ко мне? Кто знает?.. За те полгода, что я прихожу сюда, в этот уединенный домик, с того самого дня, как ты изволила обратить на меня свой нежный взор, сколько раз я пытался увидеться с ним… Все было тщетно. Всегда!

Старуха с косым взглядом подобралась поближе.

– Мэтр Клод Леско, – сказала она, – вынужден часто бывать в далекой Фландрии, куда его призывают торговые дела, но сегодня вечером, насколько мне известно, он непременно вернется…

– И я все ему расскажу! – воскликнула Миртиль. – Если бы ты знал, как он меня любит, – просто обожает!.. Когда я сообщу ему, что хочу стать твоей женой, что умру, если не буду с тобой, вот увидишь, он так обрадуется, что тотчас же согласится отдать тебе мою руку!

– Стало быть, до завтра! – весело произнес юноша. – И если достопочтенный Клод Леско согласится наконец принять Буридана, последний будет на седьмом небе от счастья!

– Любимый!.. Но неужели сегодня, в канун нашего счастья, ты действительно хочешь… Ну, поклянись, что не пойдешь туда… Ох, он качает головой… Жийона, моя славная Жийона, помоги мне переубедить его!

Старуха подошла к молодому человеку и осторожно коснулась сухой ладонью его руки.

– Значит, вы все же решились повидаться с монсеньором Ангерраном де Мариньи?

– Да, и намерен сделать это сегодня же. И раз уж тебе, старая, стала известна эта тайна, раз уж ты любишь почесать языком и непременно уже рассказала все молодой хозяйке, исправь свою оплошность, донеся до нее правду: никакая опасность мне не грозит.

– Никакая опасность! – проворчала Жийона. – Безумец! Не иначе как одержим бесом, раз уж решил пойти против монсеньора Ангеррана де Мариньи! Послушайте, Жан Буридан, послушайте: разве вы не знаете, что первый министр могущественнее самого короля? Это не человек, а скала, и горе тому, кто с ней столкнется, – вы разобьетесь на кусочки! Монсеньор де Мариньи все знает, все видит, все может! Один за другим его враги умирают от кинжала или от яда, на эшафоте или на виселице. Его орлиный взгляд прочтет в вашей душе даже то, о чем вы помышляли лишь в тишине глубоких ночей. Его твердая рука достанет вас в самом надежном убежище и, трепещущего от страха, передаст палачу.

Жийона перекрестилась.

– Слышишь? – прошептала Миртиль.

Чело юноши немного омрачилось, однако же он покачал головой.