Александр Алексеевич Колупаев - Черная вдова

через три дня, когда вечерком, снова постучался мой Кирюха в её номер, то открыла дверь, старуха, с таким носом, что он даже забоялся, вдруг это Баба Яга!

А где, спрашивает, леди помоложе, что тут жила? Бабка, эта, головой мотает, нет, мол, никого в номере. Только одна она тут из этих, из ледей, осталась, хочешь – бери!

Кирилл бегом вниз, к портье, как, мол, и так: куда дама из номера подевалась? Тот – сразу огорчил, уехала мол, твоя красавица, а что не попрощалась, так-то не её вина. Приехали за ней два джентльмена, нет, не беспокойтесь, на автомобиле и шофер дверцу почтительно открыл и придержал. Нет не похищение, просто срочно уехала…. Почему не сообщила? Он не знает.

Почесал затылок мой сынуля – бывает, да и пошел дальше смотреть на местные, заморские диковинки. А вот месяц назад, пришла на его адрес бумага. С гербами и разными там завитушками – приглашение, значит, в гости зовет его иностранная пассия! Не встречала, пишет, таких веселых, рукастых и изобретательных ухажеров. А сваталось не мало! А как же, внучатая племянница королевы Монако!

Уехал он, звонил вот на днях, все дело, говорит, к свадьбе идет! Так-то вот, под Новый Год, просить надо уметь!

Вот блин! Чуть не забыл! А колонн-то точно тысяча восемьсот оказалось!»

Валерка.

Черным вихрем пролетела последняя война по селам и деревням нашей области. И, хотя, на нашей земле не гремели бои, но мобилизация частым гребнем вычистила почти всех мужчин, а оставшиеся бабы, да девки изнывали в тяжком труде. «Все для фронта, все для победы!» лозунг этот висел не только в сельских клубах, да конторах, он был в сердце каждого жителя нашей области.

Почти у самого истока Белой Убы, в десятке километров от скалистой громады, поросшей кедрачом горы Синюхи, стоял поселок лесорубов – Кедровка. Пять десятков домов, контора лесоучастка, изба-читальня, она же клуб, вот и весь поселок. Не ищите вы его на карте, нет Кедровки, разъехались кто, куда последние жители, давно разъехались, в 58 году. Однако в военные годы жизнь кипела и в этом медвежьем углу. В летнюю пору бабьему, да вдовьему трудовому населению нужно было не только выполнить план по лесозаготовкам, но успеть вырастить огородину, запасти сено для лошадей и редких коровенок. Хорошо было еще подспорье – подрастающие мальчишки, всего пятеро, а в сенокос, свозить там копны, да и с вилами под скирдой подавать высохшую душистую траву, хорошая подмога. За главного был у них Валерка, 15 лет, а суждение и ухватка в делах – любой взрослый позавидует! Так и взрослели они в трудное военное лихолетье. «Ничего, порой мечтали они, вот вернутся отцы, отдохнем!» Вернулись, но не все, на Валеркиного отца еще в 41 пришла похоронка. Всего то и пришло с фронта 6 человек, а уходило 54. Да и на троих пришедших надежды было мало – калеками пришли с войны. Деревенька воспрянула было духом – гуляли два дня, а как же? За победу, за вернувшихся односельчан, можно было. Мальчишки и те захмелели от медовухи. Валерка вот только не пил, характер у него был упрямый, твердый как гранит на белопенных перекатах реки, сказал как-то раз «Не буду ни пить, ни курить, ни к чему мне это» Сказал – как отрезал.

Настали трудовые будни. После победы дел не поубавилось. Вот только фронтовики соберутся вместе и по сто «фронтовых» примут, не торопятся работать. «Мы свое на фронте выстрадали, под смертью столько годков хаживали!» отвечают какой либо урезонивающей их бабенке. Та и отстанет. Косы да вилы на плечи и на дальние лужки пешком, сенокосная пора коротка в предгорьях.

Приехал в один из дней в деревню племянник дяди Пети, навестить солдата вернувшегося с войны. Чудно был одет – брючки черные, узенькие, рубашка беленькая, на груди какие-то рюшечки, оборочки, как на бабьих кофточках, на ногах черные ботиночки, блестят лаком, это-то по нашей пыли! «Чего это ты, Колян так вырядился?» донимали его мальчишки, Объяснил он им: «Предки мои, в восьмом колене были испанской знатью, гранды испанские богатющие» «Да откуда ты это можешь знать?», «Генеалогическое древо свое составлял, по архивам да библиотекам» парировал выходкам мальчишек Колян. «Какое еще геологическое дерево?» изумлялись парни. Затеяли было дразнить его, да вертким оказался городской парень, разбил быстро парочку носов, а когда местные схватились за колы, деревянный шест в его руках чудным образом выбивал из рук нападавших их грозное

--">