Леонид Пантелеев , Григорий Белых , Павел Ольховский , Константин Евстафьев , В Н Сорока–Росинский - Республика ШКИД / большой сборник

его!

— В участок!

— В комендатуру!

— Пожалуйста, пожалуйста. Очень хогошо. Идемте в милицию, — обрадовался Ленька. — Что же вы? Пожалуйста, пойдемте. Там выяснят, вог я или не вог.

Ничего другого ему не оставалось делать. По горькому опыту он знал, что как бы ни было худо в милиции, а все-таки там лучше, надежнее, чем в руках разъяренной толпы.

— Ты лучше сообщника своего укажи, — сказала какая-то женщина. — Тогда мы тебя отпустим.

— Еще чего! — усмехнулся Ленька. — Сообщника! Идемте, ладно...

И хотя за шиворот его все еще держала толстая баба, он первый шагнул по направлению к воротам.

В милицию его вела толпа человек в десять.

Ленька шел спокойно, лицо не выдавало его, — на его лице с рождения застыла хмурая мина, а кроме того, в свои четырнадцать лет он пережил столько разных разностей, что особенно волноваться и беспокоиться не видел причин.

"Ладно. Плевать. Как-нибудь выкручусь", — подумал он и, посвистывая, небрежно сунул руки в карманы рваной шубейки.

В кармане он нащупал что-то твердое.

"Нож", — вспомнил он.

Это был длинный и тонкий, как стилет, колбасный нож, которым они с Волковым пользовались вместо отвертки, когда приходилось свинчивать люстры и колпаки на парадных лестницах богатых домов.

"Надо сплавить", — подумал Ленька и стал осторожно вспарывать подкладку кармана, потом просунул нож в образовавшуюся дырку и отпустил его. Нож бесшумно упал в густой снег. Ленька облегченно вздохнул, но тотчас же понял, что влип окончательно. Кто-то из провожатых проговорил за Ленькиной спиной:

— Прекрасно. Ножичек.

Все остановились.

— Что такое? — спросила хозяйка замка.

— Ножичек, — повторил тот же человек, подняв, как трофей, колбасный нож. — Видали? Ножик выбросил, подлец! Улика!.. На убийство небось шли, гады...

— Батюшки! Бандит! — взвизгнула какая-то худощавая баба.

Все зашагали быстрее. Сознание, что они ведут не случайного воришку, а вооруженного бандита, прибавило этим людям гордости. Они шли теперь, самодовольно улыбаясь и поглядывая на редких прохожих, которые, в свою очередь, останавливались на тротуарах и смотрели вслед процессии.

В милиции за деревянным барьером сидел человек в красноармейской гимнастерке с кантами. Над головой его горела лампочка в зеленом железном колпаке. Перед барьером стоял милиционер в буденновском шлеме с красным щитом-кокардой и девочка в валенках. Между милиционером и девочкой стояла на полу корзина с подсолнухами. Девочка плакала, а милиционер размахивал своим красным милицейским жезлом и говорил:

— Умучился, товарищ начальник. Ее гонишь, а она опять. Ее гонишь, а она опять. Сегодня, вы не поверите, восемь раз с тротуара сгонял. Совести же у них нет, у частных капиталистов...

Он безнадежно махнул жезлом. Начальник усталым и неприветливым взглядом посмотрел на девочку.

— Патент есть? — спросил он.

Девочка еще громче заплакала и завыла:

— Не-е... я не буду, дяденька... Ей-богу, не буду...

— Отец жив?

— Уби-или...

— Мать работает?

— Без работы... Четвертый ме-есяц...

Начальник подумал, потер ладонью лоб.

— Ну иди, что ж, — сказал он невесело. — Иди, частный капиталист.

Девочка, как по команде, перестала плакать, встрепенулась, схватила корзинку и побежала к дверям.

Один из Ленькиных провожатых подошел к барьеру.

— Я извиняюсь, гражданин начальник. Можно?

— В чем дело?

— Убийцу поймали.

Начальник, сощурив глаза, посмотрел на Леньку.

— Это ты — убийца?

— Выдумают тоже, — усмехнулся Ленька.

Однако составили протокол. Пять человек подписались под ним. Оставили вещественное доказательство — нож, потолкались немножко и ушли.

Леньку провели за барьер.

— Ну, сознавайся, малый, — сказал начальник. — С кем был, говори!

— Эх, товарищ!.. — вздохнул Ленька и сел на стул.

— Встань, — нахмурился начальник. — И не думай отпираться. Не выйдет. С кем был? Что делал на лестнице? И зачем нож выбросил?

— Не выбросил, а сам выпал нож, — грубо ответил Ленька. — И чего вы, в самом деле, мучаете невинного человека? За это в суд можно.

— Я тебе дам суд! Обыскать его! — крикнул начальник.

Два милиционера обыскали Леньку. Нашли не особенно чистый носовой платок, кусок мела, гребешок и ключ.

— А это зачем у тебя? — спросил начальник, указав на ключ.

Ленька и сам не знал, зачем у него ключ, не знал даже, --">