Василий Иванович Седугин - Призвание Рюрика. Посадник Вадим против Князя-Сокола

колебался, а потом, когда поднимались в гору, наклонился и снова поцеловал в щечку. Лицо ее вспыхнуло, она доверчиво прижалась к нему. Так они стояли некоторое время, а потом снова зашагали, боясь взглянуть друг на друга…

После обеда опять кулачный бой, обильные угощения. В одном доме настойчивый хозяин приневолил Вадима выпить с ним целый бокал вина. У него закружилась голова, а потом вдруг стало легко и радостно, окружающие начали казаться такими близкими и родными, что хотелось всех обнять и расцеловать. Рядом с ним возникла молодая красивая женщина. Она ласково глядела призывными голубыми глазами и шептала жарко и страстно:

– Вадим, голубь мой ненаглядный! Сокрушил ты мое сердечко. Позови, куда угодно пойду за тобой…

Он видел, что она была пьяна, чувствовал, что ласки ее притворны и обманны, что, наверно, недавно она дарила их другому мужчине, а завтра будет удостаивать знаками внимания еще кого-нибудь. Он оттолкнул ее и, пошатываясь, двинулся к выходу, но она увязалась за ним, в темных сенях приникла к нему и поцеловала жаркими горячими губами. Он весь задрожал, схватил ее в свои объятия и стал целовать и губы, и щеки… Не помнил, сколько продолжалось это сумасшествие, но потом вдруг вырвался и бросился бежать на улицу…

Опомнившись, остановился, огляделся вокруг, а потом зашагал к дому. В его разгоряченном мозгу метались покаянные мысли, он клял себя и свое поведение, называл его дурным и предосудительным. Он много слышал о любви, его сверстники и окружение часто говорили о ней, из рассказов знал, какое это большое и глубокое чувство, ждал, что оно придет к нему. А вот на поверку оказалось, что он мелкий и недостойный человек: сначала увлекся Любавой, потом влюбился в Велижану, сегодня он снова вернулся к Любаве и вдруг стал целоваться с совсем незнакомой женщиной. «Я их одинаково сильно люблю, – признавался он себе. – Они все мне нравятся, каждая по душе. Выходит я никчемный, никудышный человек, пустой и ветреный гуляка!» Нет, хватит. Завтра он запрется дома и никуда не пойдет. Ему достаточно этих бесшабашных дней. Он снова вернется к прежней размеренной жизни, будет стучать в кузнице, вместе с отцом обслуживать заказчиков.

Он проспал до полудня. Только принялся за еду, как явились друзья и просто незнакомые люди и стали звать на площадь, где собирались мужчины на очередной кулачный бой. Отказываться было бесполезно, теперь без его участия они теряли всякую привлекательность. Ему пришлось уступить, и он снова бился, вызывая восхищение у многочисленных зрителей и поклонников. А потом его так же водили из дома в дом, не зная, куда посадить и чем угостить…

II

Миновали масленичные дни, Вадим вернулся в кузницу, взялся за молот. Работы снова было невпроворот, он возвращался домой усталый, ужинал и ложился спать, не помышляя о гулянках.

Однажды в кузницу явился известный в Новгороде купец Азар. Невысокий, поджарый, с короткой бородкой и лихо закрученными усами, он по-хозяйски прошелся по кузнице, уютно устроился на чурбаке напротив наковальни и стал наблюдать за работой кузнецов. Отец и сын умело расправлялись с подковой. Вадим бил кувалдой, Дубун постукивал молоточком, иногда подносил ее поближе к глазам, внимательно рассматривал, как видно, замечал какие-то недоработки, клал изделие на наковальню, и снова раздавался согласованный стук.

Наконец подкова брошена в воду, инструменты на рабочий стол. Дубун подошел к купцу, пожал руку, произнес густым басом:

– Будь здоров, Азар.

И – сыну:

– Неси отвар.

Вадим поставил на стол чугунок, глиняные бокалы, присел на скамейку рядом с отцом. Торговец разглядывал их, улыбался. Были они удивительно похожи друг на друга. Оба здоровенные, широкоплечие, с тяжелыми руками, в толстых негнущихся пальцах объемистые бокалы казались игрушечными. И в лицах было сходство: крутолобые, носы горбинкой, глаза голубые, смелые и строгие.

Раньше Дубун был первым бойцом в кулачных сражениях, теперь сын занял его место.

– Как работается, много ли заказов? – вежливо начал разговор купец.

– Слава богам, не жалуемся, – не торопясь отвечал Дубун.

– Изделия ваши хвалят в округе, это я слышал. Только вот что-то кузница неважнецкая, старенькая уже.

– Да, подумываю новую ставить. Эта отслужила свое.

– Средств понадобится много…

– А ты что, хочешь помочь? – хитровато и с усмешкой спросил Дубун, зная скупость и прижимистость торгашей.

Азар кашлянул, стал --">