Густав Эмар - Атласная змея

незадолго до восхода солнца.

— Прекрасно! Мне, признаюсь вам, очень приятно слышать это. Но скажите мне, Бержэ, почему бы вместо того, чтобы утомлять себя этим ночным путешествием, в чем, по-моему, положительно нет никакой надобности, не переждать нам где-нибудь на берегу до тех пор, пока не рассветет? Это доставило бы нам несколько часов отдыха, а на заре мы снова тронулись бы в путь.

— Я тоже держусь этого мнения, — подтвердил барон, зевая так ужасно, что можно было опасаться, как бы он не свихнул себе челюстей, — наши солдаты счастливее нас: эти молодцы, наверное, спят себе преспокойно.

— При других обстоятельствах я, конечно, ничего не имел бы против того, чтобы исполнить ваше желание, господа, — холодно отвечал охотник, — но, к несчастью, это невозможно.

— Почему? — спросили вместе оба молодых человека.

— Тс! — произнес охотник, — говорите тише! Вы ведь не знаете, кто может подслушать наш разговор.

— Как? — вскричал барон, — нас могут подслушать даже и в этой пустыне!

— Сударь, у краснокожих есть одна очень разумная поговорка…

— Ба! А что гласит эта поговорка?

— Она гласит, сударь, что в пустыне деревья имеют глаза, а листья уши.

— Черт возьми! Значит, вы боитесь каких-нибудь врагов? — спросил граф де Виллье.

— Не совсем так, господин Луи, но я держусь настороже. Мы проезжаем в настоящую минуту охотничьи территории племен, враждебных французам, и, кто знает, может быть, некоторые из их воинов и сидят здесь в засаде?

— О! Я теперь понимаю вашу осторожность, мой достойный друг, если только правда все, что вы говорите.

В ту же минуту почти неуловимый шум, похожий на всплеск воды, послышался на небольшом расстоянии от пироги.

Бержэ сжал руку графа, точно советуя ему молчать, и прислушался.

Вождь поступил точно так же, как и охотник, и заставил умолкнуть барона.

Прошли две или три минуты и снова повторился тот же шум, такой же слабый, но уже в другом направлении.

Охотник нагнулся к индейцу, и канадец и гурон обменялись несколькими словами, приблизив губы к ушам, голосом таким тихим, как дыхание.

Индейский вождь выпустил весло, снял с себя плащ из шкуры бизона, стянул пояс, в котором оставил только свои скальпель, и затем соскользнул в воду; Бержэ сейчас же приказал молодым людям взять весла для того, чтобы удерживать пирогу неподвижной на том же месте.

Затем охотник, положив палец на курок ружья, подавшись всем корпусом вперед, насторожившись и устремив вперед неподвижный взор, казалось, хотел пронизать мрак, который, наподобие черного савана, простирался от одного края горизонта до другого, окутывая весь пейзаж своим непроницаемым покровом.

Любопытство обоих офицеров было сильно возбуждено; они ничего не понимали в движениях своих проводников. Они чувствовали невольное беспокойство, хотя они и не знали, чему приписать их странное поведение, но угадывали, что в эту минуту вблизи них происходит что-то очень важное и им, может быть, грозит серьезная опасность.

Им очень хотелось узнать в чем тут дело; но как люди, совершенно незнакомые с индейскими нравами, а следовательно, и с опасностью, которой они могли подвергаться, они не смели вмешиваться из боязни, что это вмешательство может расстроить планы индейца и охотника.

Вдруг в тишине пронесся сдавленный крик.

Хотя крик этот был и очень слаб, но он был такой болезненный, такой раздирающий, что французы содрогнулись от ужаса.

В ту же минуту вода закипела, точно ее с силой отталкивали; пирога накренилась слегка влево и в лодку прыгнул человек.

Человек этот был Тонкий Слух. В одной руке он держал свой нож, а другой с победоносным видом размахивал окровавленными волосами.

Вождь обменялся несколькими словами с Бержэ, затем взялся за весла и пирога снова поплыла против течения.

— Ради Бога! — вскричал граф, — что такое случилось?

— Не оставляйте нас дольше в неизвестности, — добавил барон де Гриньи.

Солдаты проснулись, они тоже прислушивались, причем в них страх смешивался с любопытством. Они совершенно не знали того, что произошло во время их сна.

— Ба! — равнодушно отвечал Бержэ, — тут не о чем особенно беспокоиться: случилось то, что я предвидел, вот и все!

— Но, — сказал барон, — это ничего нам не объясняет.

— Вот вам в двух словах описание того, что произошло. Англичане, которым, конечно, очень интересно знать все, что у нас происходит, держат разведчиков на всем протяжении нашей --">