Алена Л. - Мотылёк и Фея

Рогнеда не видела того, как она стушевалась, сухо произнесла:

– Это и понятно, что ты никогда тут не ходила – я тебя не видела. А город так и называется – Город. Он самый древний в нашем мире – Акаруй – из всех пяти ныне стоящих. Я не знаю, кто первый обосновался на этой земле – но этот человек был явно умен – он выбрал огромный холм около реки для своего будущего детища. После Города люди пошли южнее – они заселили плодородные земли с теплым климатом, а свой город назвали просто – Минами. Но мелким людишкам этого было мало – они начали идти дальше, возомнив себя хозяевами этой земли. Да что там земли – всего Арукай. И вот уже появился Хигаси – портовый город рядом с бесконечным морем, переплыть которое не удавалось еще никому. Выше от него лежит Уэ – город торговцев и ремесленников. А в центре всего этого – Роа – жемчужина Арукай. Это – столица, это – пересечение всех дорог. Люди из Роа – самые влиятельные, там может найти укрытие любой. Там и живут Семь Старейшин – семь мудрейших людей со всего мира, которые им и правят. Конечно же, есть еще мелкие деревушки и поселения, но им никогда не сравниться своей мощью с этими пятью городами. Вокруг процветающей цивилизации лежит Вечная Пустыня – никто не знает, на сколько тысяч километров простирается она. Ходят слухи и легенды, что где-то еще лежит шестой город – Потерянный город, где всех ждет земной рай и благодать. Но, лично я думаю, это – пустая брехня. Ни за что не поверю, что ты не знала всего этого!

Васса покорно склонила голову, а в душе надула губы – с чего это она должна была всё знать, если бывший хозяин не велел ей выходить из дому, а вопросы были запрещены? Сама Рогнеда не знает простых правил этикета и поведения в обществе, нарушает законы, но живет же! А тут, подумаешь, всего-то какая-то география своего родного мира. Девушка незаметно для провожатой скрестила руки на груди под темным плащом, но тут же себя одернула – ей не давали приказа на это действие. Но потом тяжело вздохнула и вновь повторила своё движение: с такой хозяйкой у неё скоро вольности будет выше крыши. Для Вассы до сих пор оставалась загадочным то место, куда они идут – Рогнеда ничего не сказала девушке, а с плотно сжатыми губами и непроницаемым лицом двигалась куда-то по узкой улице сквозь толпу. Её даже не заботило то, что служанка могла отстать и потеряться – ей было всё равно на неё. От этого чувства ненужности блондинке захотелось заплакать вновь – как же тяжко ходить в прислуге у такого человека! Но приказа не было, поэтому она лишь до боли закусила нижнюю губу, не давая воли своим чувствам.

Вскоре Вассу захватило новое событие, которое развеяло горечь её мыслей – на площади около Базара, куда они, видимо, и направлялись, играли музыканты. Девушка заворожено смотрела за музыкальными инструментами, на которых играли несколько женщин в темных высоких колпаках и скромных платьях: для неё были загадкой те звуки, что вылетали из них. Самая высокая и болезненно-худая из них играла на скрипке – удерживая её подбородком, разместив на сгибе руки. Вассу удивило то, что у её скрипки не было смычка – её руки плавали по струнам – она играла щипками пальцев. «Скрипка очень легкая – её не сложно носить везде с собой, поэтому она так популярна среди уличных музыкантов», – шепнула ей на ухо Рогнеда. Она с ледяным взором наблюдала за лившейся музыкой: наверное, для неё это было обычным зрелищем, а не праздником, как для служанки. Васса перевела взор на другого музыканта – она играла на волынке, выдувая основу мелодии. Инструмент был изготовлен из козьей кожи, чем выдавал бедность своей хозяйки. Рядом стояла полненькая девушка с дудкой – она поочередно зажимала пальцами некоторые из трех отверстий. Самой веселой и молодой была высокая девушка, еще совсем ребенок – она задорно играла на бубне, приплясывая, а, точнее сказать, смешно подпрыгивая, на месте.

Музыканты были лишь только верхушкой неизведанного айсберга, открывшегося Вассе. Самым занимательным зрелищем были танцы – люди в разноцветных одеждах разного покроя кружились в головокружительном ритме. Среди этой толпы были и богатые, и бедные – в танце стирались границы между сословиями. Танец со стороны выглядел стройным, четким, но, на самом деле, он был от начала и до конца построен на импровизации партнеров. Он был полетом души, теми словами, которые хотелось сказать окружающим людям и партнеру – не зря все па начинались с левой ноги: --">