Семен Михайлович Бытовой - Ночью скалы светятся

чудесная, отливающая глянцем шкура рыси. Искусные руки охотника сумели придать звериной морде почти живой облик: яростно блестели красноватые глаза хищника, из полуоткрытой пасти торчали острые, слегка тронутые желтизной клыки, а над верхней вывороченной губой топорщились длинные седоватые усы.

— Давно убили красавицу?

— Прошлой осенью, — с улыбкой ответил Олянов. — Нелегко далась. Пришлось повозиться.

— Мне удэгейцы говорили, что рысь опаснее тигра; верно это?

— Правильно говорили. Уссурийский тигр на человека не нападает. А рысь, когда идешь по тайге, только и следит за каждым твоим шагом. Чуть зазеваешься, она и прыгнет с дерева тебе на плечи. Тут уж — кто кого, как говорится...

Жена Олянова, Анастасия Петровна, полная женщина с круглым, раскрасневшимся лицом, поставила на стол эмалированную миску с пельменями, две кружки чаги, по-местному шульты, которую заваривают вместо чая. Потом принесла глубокую тарелку с янтарным медом, заметив при этом, что «медок-то бархатный, самый пользительный», и пригласила завтракать.

— Кушайте, чем богаты, тем и рады!

Я пробовал отказаться, но хозяйка и слушать не хотела.

— Кушайте, я еще котлеток принесу. Мой-то третьего дня медвежонка из берлоги выкурил, так я котлеток настряпала.

После удэгейских пампушек и талы из сырой мороженой рыбы я с удовольствием отведал сибирских пельменей. На мой вопрос, давно ли он, Николай Иванович, в этих местах, Олянов сказал:

— Да чуть ли не с детских лет. В 1918 году юнцом ушел в партизаны и всю гражданскую войну с интервентами провоевал. А когда японцев и беляков разгромили, семья наша в Имане поселилась — глухое в то время таежное селеньице.

— Когда же на Бикин перебрались?

— В 1932 году. В то время я был единственным русским среди удэге. Вместе с ними соболевал, медведя обкладывал, стрелял белку, добывал корень женьшень, — словом, с тайгой сросся. А когда женился на Анастасии Петровне, выстроил себе хатку и в лесничество поступил.

Он налил в стаканы янтарную медовуху.

— Так что дружба с удэге у нас давняя. Отличный, скажу я вам, народец. Смелости им не занимать. Недаром их лесными людьми называют. В прежнее время, правда, жили они по своим обычаям и законам. Верили в бога лесов. Почитали тигра, священного зверя куты-мафа. Помню, когда впервые собрался тигренка обловить, встревожились мои друзья. «Как же ты, Оляныць, согласился куты-мафу трогать? Гляди, как бы наш брат удэ не обиделся». Долго объяснял им, что не собираюсь куты-мафу стрелять, что, ежели удастся тигренка выследить и отбить от матери, в город отправлю его, в зверинец. Там его будут детишкам показывать. Все равно не поверили. Пришлось во Владивосток телеграмму отбивать, что отказываюсь от поручения. Так дело и заглохло.

Поскольку речь зашла о тигре, я попросил Николая Ивановича рассказать о том «интересном» годовалом хищнике, про которого чуть ли не с восторгом мне говорил Мунов.

— Верно, было дело, — улыбнулся Олянов. — Но ведь не один я в тайгу ходил, а бригадой из пяти человек, ежели считать и мальчонку Димку Канчугу. И не одного котенка, а двух поймали.

— Какой же из них «интересный»?

Подумав, Николай Иванович сказал:

— Ладно, начну по порядку...

2

Телеграмму принесли ночью. Услыхав сквозь сон, что стучатся в окно, Николай Иванович вскочил, накинул на плечи полушубок и вышел в сени.

— Кто там? — спросил он не без тревоги, подумав, что в поселке случилась беда.

— Телеграмма! — ответил знакомый девичий голос.

Олянов торопливо зажег на кухне лампу.

— Читай, Катя!

— «Старшему лесничему Олянову.

Срочно сообщите согласие, возможность отлова двух молодых уссурийских тигров отправки цирк. Оплата согласно утвержденным расценкам. Доставка город самолетом. Директор Охотсоюза Дудочкин».

— А я уж подумал было... — вздохнув с облегчением, улыбнулся Олянов.

— Телеграмма с оплаченным ответом, — сказала Катя. — Ответ теперь дадите или после?

— После, милая; надо с людьми посоветоваться. Это ведь не медведя из берлоги выгнать, тут посложней дело будет.

Когда девушка ушла, Николай Иванович еще долго сидел за столом, перечитывал телеграмму.

«Конечно, если бы бригаду сколотить, можно попытать счастья, — думал Олянов. — Но разве наших удэ подговоришь на такое дело? Иные, --">