Лев Африканский - Африка — третья часть света

известных мне людей, и считая, что этим трудом я доставлю какую-то пользу людям, были тем, кто с самого начала всем своим влиянием побуждал меня к этому начинанию, а затем многими доводами неоднократно укреплял меня в нем с помощью мудрых бесед и приятных разговоров, которые мы вели в присутствии великолепного графа Римондо делла Торре, с таким удовольствием слушавшего ваше превосходительство, когда вы с большой ученостью обсуждали ^бдвижения небес и положения земли.^б

Далее, потому также, что этим своим трудом я желал оставить потомкам своего рода свидетельство нашей долгой и святой дружбы, не имея лучшей возможности отдать дань почтения вашему превосходительству и отблагодарить за дружеские чувства, которые вы ко мне питаете, так как я уверен, что этот труд будет вам дорог и охотно вами прочитан.

Но если я хочу, чтобы мой труд остался жить среди людей, — а в этом и заключается мое желание, — то разве можно сделать это лучше, чем доверить его вашему славному имени? Я уверен, что после смерти тела, имя это останется бессмертным, так как вы, ваше превосходительство, были в наше время тем единственным, кто возобновил в науке божественное обыкновение древних писать, не подражая, не перенося и не переписывая из одной книги в другую и не присваивая себе (как это делают многие) чужих трудов. Напротив, тщательно исследуя факты своим тонким умом, вы сообщили миру много нового, ранее неслыханного, о чем другие даже не подозревали. Так, в астрономии вы открыли точнейшие перемещения небес и чрезвычайно остроумную теорию концентрических окружностей;^[3] в философии — сокровенный способ, благодаря которому в нас возникают мыслительные способности, и неизвестный до сего времени путь отыскания достойных удивления явлений, остававшихся скрытыми на протяжении всех предшествующих веков, как, например, причины естественной гармонии и дисгармонии, наблюдать которые мы можем так часто.

В медицине вы открыли причины заразных болезней и наилучшие и превосходные лекарства от них, — я уже не говорю о вашей божественной поэме «De Syphilide»,^[4] которая хотя и была написана вами в юности и развлечения ради, тем не менее настолько полна прекрасными философскими и медицинскими идеями, так блестяще воплощена в божественных мыслях и так украшена разнообразными поэтическими цветами, что люди нашего времени, не сомневаясь, приравнивают ее к античной поэзии и относят к таким произведениям, которые достойны жизни и чтения в течение бесчисленных столетий.

Государства, синьории, богатства и другие подобные дары судьбы всегда считались (и таковы они есть на деле) преходящими и недолговечными, в то время как сокровища духа, особенно, когда его достоинства таковы, как достоинства вашего превосходительства (это известно наверное), прочны, выдержат любое испытание и неумолимость времени и ему вопреки стремятся стать бессмертными и вечными. То, что я говорю, — истинная правда. Если бы кто захотел подумать о жизни бесчисленных великих государей и синьоров, которые жили в Италии и других частях света, и, кстати сказать, совсем незадолго до нашего времени, тот ясно увидел бы, что имена многих и даже большей части из них затмила тень той же могильной плиты, которая покрыла их тела.

В то же время память о многих ученых авторах, умерших много веков назад, еще живет среди людей и с каждым часом расцветает все ярче. Таким образом, я думаю, что для той главной цели, которую я преследую, я сделал наилучший выбор. Меня привел к нему некий инстинкт естественного влечения и почтения к людям образованным, знатокам астрономии и естественных наук, так как мне казалось, что они обладают чем-то божественным, благодаря чему заслуживают почета и восхищения превыше других людей. Но причиной, которая заставила меня с охотой взяться за этот труд, было то, что, рассматривая географические таблицы Птолемея и сочтя их в части, описывающей Африку и Индию, очень несовершенными в сравнении с обильными сведениями, имеющимися об этих странах в настоящее время, я решил, что, вероятно, было бы неплохо, а может быть, и очень полезно для мира, собрать вместе рассказы писателей нашего времени, побывавших в указанных частях света и подробно сообщающих о них. Прибавив к ним описания португальских морских карт, можно было бы составить такие же таблицы, которые вызвали бы огромное удовлетворение тех, кто находит удовольствие в подобных познаниях, ибо они были --">