Ирена Сытник - Змеёныш

наполнила рот. Она сглотнула и почувствовала, как где-то внутри маленького тельца зарождается горячая ослепляющая ярость. Не успел никто опомниться, как девчушка вскочила на ноги и, процедив сквозь зубы: «Я убью тебя!», подскочила к печи, где на подставке стояли ухваты, вертела и кочерги, схватила небольшой вертел для жарки птицы, и с недетской силой вонзила его в обидчика. Раб выпучил глаза. Поток ругательств замер от перехватившей дыхание боли. Войдя в живот, вертела вышел из спины. С кончика закапала густая алая кровь.

Все замерли в ужасе, лишь «змеёныш» оставалась спокойной. И только расширившиеся от ярости глаза и побелевшие, плотно сжатые, губы выдавали бушевавшие в её душе чувства.

– Святые Небеса! – взвизгнула одна из поварих. – Позовите лекаря!

– О боги, она убила его… – в ужасе прошептала другая, так как глаза раба закатились, ноги подкосились, и он рухнул на пол, залитый злосчастным соусом. «Змеёныш» стояла над ним, спокойно, даже с некоторым любопытством, глядя на поверженного врага. И вдруг… тихонько засмеялась радостным довольным смехом, счастливым смехом ребёнка, наконец-то получившего долгожданный подарок. И этот смех, впервые прозвучавший с уст замкнутой, редко улыбавшейся малышки, показался присутствующим особенно жутким в этих обстоятельствах. Если бы она заплакала или забилась в истерике – это было бы понятно и естественно. Но она смеялась! Смеялась тихо, радостно и довольно, словно получила подарок, а не убила человека.

Женщины в ужасе уставились на малышку. И тут в кухню вступила госпожа Лоис, заглянувшая на шум и вопли. До этого она молча стояла в дверях, никем не замеченная, и наблюдала за происходящим. Госпожа приблизилась к девочке, взяла её за руку, и со словами «здесь тебе не место» увела наверх, в господские покои.

Раньше девочка никогда не бывала на верхних этажах, и с любопытством смотрела на роскошное убранство лестниц, коридоров и комнат. Она без страха шла рядом с госпожой, хотя и слышала рассказы прислуги о строгом и скором на расправу нраве хозяйки. Она видела её не раз – издали – и эта высокая, сильная, уверенная в себе женщина всегда вызывала в ней смешанные чувства: любопытство, зависть, восхищение, но никогда – страх.

Воспитание

Когда дочери наложницы было около двух лет, Лоис наконец-то решилась и родила ребёнка – мальчика – от первого супруга – Ольда. Возможно, к этому её подтолкнул интерес, проявленный мужчинами к бастарде. Через год она родила ещё одного сына – от Элиана, так как младший был похож на отца как две капли воды, только волосы взял от матери – светлые и золотистые. Сейчас сыновьям было три и четыре года, и они находились под опекой нянек и служанок. Сюда же, в детскую, Лоис привела и малышку и, передавая на попечение нянек, сказала:

– Это моя приёмная дочь. Её зовут… – она на мгновение задумалась. – … Шака. Она имеет с мальчиками равные права. Приведите её в порядок и займитесь воспитанием.

Голос госпожи, как всегда, звучал властно, и никто не посмел ослушаться её приказов.

Оставив девочку в руках нянек, она ушла, даже не взглянув напоследок на новоприобретённую «дочь». Служанки тут же занялись ребёнком: раздели, выбросив прочь рабские лохмотья, вымыли в душистой воде, натёрли смягчающими кожу маслами и позвали лекаря, чтобы он осмотрел и залечил раны. Затем позвали торговца, у которого приобрели соответствующие её возрасту и новому статусу наряды. Лекарь проколол девочке ушки, чтобы вставить в них маленькие золотые серёжки, а запястья украсили красивые браслеты. Цирюльник привёл в порядок густые кудрявые волосы девочки, и к вечеру недавняя кухонная замарашка превратилась в настоящую маленькую принцессу с хорошеньким розовощёким личиком, большими сверкающими глазами и красивыми пухлыми губками.

Так неожиданно и радикально изменилась жизнь дочери наложницы. Вместе с именем, она получила и то, чего была лишена с рождения – семью, заботу, детство. Впервые она спала в настоящей мягкой постели, регулярно, сытно и вкусно ела, красиво и чисто одевалась, и впервые у неё появились настоящие игрушки: несколько прекрасных кукол, большая деревянная лошадка-качалка и симпатичный меховой медвежонок, набитый ароматной травой. Ложась спать, она всегда клала его рядом и крепко прижимала к себе, словно боялась, что кто-то его отберёт.

Больше месяца Шака не видела приёмную мать – госпожу Лоис, хотя --">