Феликс Давидович Кривин , Лев Александрович Кривенко , Геннадий Мартович Прашкевич , Н Петров , Александр Иванович Абрамов , Сергей Александрович Абрамов , Михаил Николаевич Грешнов , Юрий Степанович Моисеев , Олег Николаев , Роберт Франклин Янг , Джеральд Даррелл , Станислав Семенович Гагарин , Владимир Александрович Толмасов , Артур Игнатиус Конан Дойль , Сергей Яковлевич Цебаковский , Владимир Игоревич Бардин , Михаил Александрович Заплатин , Виктор Степанович Гребенников , Леонид Максимович Щипко , Герман Дмитриевич Малиничев , Альберт Валеевич Мифтахутдинов , Йорген Бич , Владимир Кречетов , Валентин Николаевич Зорин , Алексей Михайлович Рыжов , Александр Александрович Яблоков , Вальтер Бонатти , Елена Владимировна Щербиновская , Владислав Филиповяк , Рюрик Леонидович Садоков , Феликс Робертович Штильмарк , Ян Юзеф Щепаньский , Николай Львович Прозоровский-Ременников , Виктор Иванович Сарианиди , Юрий Федорович Сапоженков , Павел Дмитриевич Астапенко , Федор Федорович Талызин , Виктор Иванович Переведенцев , Жак де Суньи , Георгий Петрович Ненашев , Рудольф Шемайнда , Геннадий Владимирович Сележинский - На суше и на море 1972

высвободился из-под ноши или ванну принял. Хотя бы так — телеграмму… Не таскать в себе ссору до поздней осени…

2

Они пришли вовремя. Шхуна собиралась отваливать, и на мостике виднелись фигуры старпома и шкипера Бережного, который помахал геологам. Подниматься на мостик они не стали. Боцман проводил их в кубрик, где было душно, пахло краской, слышался грохот сапог по железной палубе и ровное рокотание ползущей через клюз цепи. Двигатель работал, переборки мерно подрагивали.

— Ложись, — наставительно сказал Тасеев Гусеву. — Лежать полезно. — Он разделся и неуверенно полез на койку. Его смущал боцман, молча наблюдавший за ними. Гусев, широко улыбаясь, сел на рундук и, ткнув пальцем в запотевший иллюминатор, хрипло сказал боцману:

— Пэсифик!

— Чего? — не понял боцман. Он был толстый и в дверях стоял боком.

— Пэсифик! — с чувством повторил Гусев. Ему невероятно хотелось выразить одним словом все, что его обуревало.

— Это он говорит, что под нами Тихий океан, — пытаясь повернуться на узкой койке, пояснил Тасеев.

Боцман неожиданно обиделся и, прежде чем закрыть дверь, сердито сказал:

— Не пёсифик, а Охотское море, чудаки!

3

Двое суток геологи отлеживались в похожем на металлический ящик кубрике. Нещадно укачивало, и они не воспользовались приглашением шкипера Бережного отобедать в кают-компании.

— Своей компании достаточно, — раздраженно ворчал Гусев. — Для меня это будет каюк-компания. — Он с ненавистью думал об оставшемся переходе. Открытый иллюминатор, пускавший по стене плоских зайцев, раздражал. Боцман не понимал их состояния и упрямо приносил в кубрик обеды. Первое и второе часа два спустя он съедал сам, а кислый компот или крепкий чай выпивали геологи.

Услышав о земле, они вышли на палубу и, вцепившись в мокрые поручни, долго смотрели на плывущую с востока тень острова Броутона. Он, как черный стакан, стоял над поблескивающей водой, заслоняя часть неба. Смеркалось. Одна за другой на небе появлялись звезды. Вода за кормой вспучивалась зеленоватым горбом, и чувствовались ее холод и большая глубина.

— Землицы бы, — пожаловался Гусев. — Хоть с овчинку! Лишь бы не болтало. Что за жизнь? Везде укачивает. На поезде, в самолете, в такси… При землетрясении еще не пробовал…

Тасеев нехотя улыбнулся.

4

Разбудил Тасеева грохот якорных цепей. Шхуну покачивало. Выбежав на палубу, Тасеев неожиданно близко увидел нависшие над береговой каменистой полоской скалистые обрывы, сырые, в зеленоватых потеках, в клочьях мха. Под обрывами густо столпились неосвещенные дома брошенного поселка. А над тонкими высокими слоями тумана, как ледяные звезды, сияли покрытые снегом шлаковые конусы вулкана Мильна.

В двух десятках метров на затопленной и приспособленной для швартовки барже, заменившей разрушенный пирс, стоял рослый человек в брезентовой куртке, в таких же брюках и в сапогах. Из-под куртки выглядывала красная рубашка. Он был без шапки, и Тасеев сразу обратил на это внимание, потому что даже на таком расстоянии видны были ярко-рыжие пушистые бакенбарды необыкновенной ширины — в две трети щеки. Сложив руки рупором, мужчина крикнул:

— На борту! Откуда идете?

— Из Сан-Франциско! — хладнокровно ответил с мостика шкипер Бережной. Увидев внизу Тасеева, он помахал рукой и сказал: — Вот ваша провинция, Юрий Иванович. Готовьте мешки. Те, что у Палого бросите. Этот великан с рыжими баками и есть Паша Палый. А через час и на месте будем.

Подошли Гусев и боцман. Как ни странно, боцман заговорил первый:

— Как обратно?

— С острова? На попутном, — небрежно пояснил Гусев.

— А по острову?

Гусев пробежал растопыренными пальцами по поручню. Боцман понимающе покачал головой.

— Груз на борту есть? — крикнул с берега Павел Палый.

Бережной солидно ответил:

— Сушеные обезьяны.

Павел Палый засуетился. Ветер относил его слова. Боцман, понявший шкипера, инструктировал спускавших шлюпку матросов:

— Рыжему Паше пообещайте сушеную обезьяну. Дескать, вся она с кулак, а разварится — котла не хватает.

— Иностранные подданные на борту есть? — спросили с берега.

Бережной со странной улыбкой посмотрел с мостика на --">