Фернан Мендес Пинто - Странствия

Португалию и болезненно относился ко всяким проявлениям португальского партикуляризма. Очевидно, Филиппу II, при жизни которого «Странствия» так и не увидели свет, и цензорам его преемника, Филиппа III, издание этой книги представлялось делом полезным и выгодным.

Для нас былая игра конъюнктурных соображений имеет лишь сугубо исторический интерес. Книга Мендеса Пинто, обязанная своим рождением сцеплению давно забытых обстоятельств, триста шестьдесят лет живет в подлунном мире, а в наши дни, в эпоху крушения колониализма, она приобрела особое значение, ибо ее автор был одним из первых европейцев, решившихся бросить вызов системе колониального угнетения.

О Мендесе Пинто известно не так уж много. Кое-какие биографические сведения, относящиеся к периоду хождений автора «Странствий» по восточным землям, можно извлечь из этой книги. Кое-что, но довольно мало, дают его письма, адресованные миссионерам иезуитского ордена, и переписка этих миссионеров, в которой упоминается Мендес Пинто. Однако о годах его юности и о жизни, которую он вел после возвращения на родину, сохранились лишь отрывочные сообщения, а поэтому важные узловые моменты в биографии Мендеса Пинто вызывают споры у исследователей его творчества. Предполагается, что Мендес Пинто родился в 1514 году в городке Монтемор-о-Вельо в провинции Бейра-Мар на севере Португалии. Сам Мендес Пинто признается, что детство он провел в нужде и лишениях и что в десяти- или двенадцатилетнем возрасте дядя отдал его в услужение одной знатной лиссабонской сеньоре. Примерно таким же образом вступали в жизнь герои испанского плутовского романа Ласарильо с Тормеса и Гусман из Альфараче, выходцы из плебейских низов, получившие в лакейских первые свои жизненные уроки. Далее в жизни Мендеса Пинто произошло какое-то прискорбное событие, которое вынудило его покинуть дом знатной покровительницы и бежать из Португалии за тридевять земель. У испанских плутов такие происшествия обычно были связаны с посягательствами на чужие кошельки. Возможно, что подобные же причины побудили и Мендеса Пинто к дальнему путешествию. Вряд ли он свято соблюдал евангельскую заповедь «не укради». Однако не менее вероятно, что к поспешному бегству его толкнуло более грозное обстоятельство.

В 1903 году португальский историк Кардозо Бетанкур в частном письме к биографу Мендеса Пинто Кристовану Айресу сообщил, что ему удалось найти в лиссабонских архивах материалы инквизиционного процесса против родителей Мендеса Пинто. Отец автора «Странствий» назван был в этих документах «новым христианином», а к этой категории принадлежали недавно крещенные португальские евреи. «Новых христиан» и еретиков в Португалии стали люто преследовать после 1535 года, когда в этой стране учрежден был трибунал святой инквизиции. Если учесть, что Мендес Пинто пустился в бега в 1537 году, то нельзя не прийти к выводу, что у него были веские основания срочно покинуть родину.

На Восток он перебрался на одном из кораблей королевской флотилии. Однако он не состоял на коронной службе. Впрочем, большинство португальских переселенцев оседало в Индии и в странах Юго-Восточной Азии в качестве приватных особ, не связанных с заморскими ведомствами Португальского королевства.

Сила и слабость португальской колониальной империи во многом определялись своеобразными особенностями того человеческого материала, который метрополия поставляла в новообретенные заморские владения. Португалия выбрасывала за океан весьма пеструю массу эмигрантов. Лишь немногие из них, преимущественно представители знати и рыцарства высшего ранга, отправлялись на Восток в качестве должностных лиц. Прочие переселенцы вынуждены были действовать на свой риск и страх и на свой кошт. Это были люди энергичные и не обремененные евангельскими добродетелями. Они стремились к быстрой и легкой наживе, заманчивая цель оправдывала любые средства, а поэтому они с равным успехом занимались и торговлей, и пиратским промыслом, и охотно продавали свой меч восточным владыкам, — португальские наемники встречались в ту пору при дворах многих государей Бирмы, Сиама, Суматры, Явы и Калимантана. Именно они шли в авангарде португальского вторжения, именно они были лазутчиками и поводырями флотоводцев и военачальников португальских королей. Но радели они прежде всего о себе, и из корыстных побуждений легко жертвовали интересами португальской короны. Им --">