Сергей Николаевич Марков - Обманутые скитальцы. Книга странствий и приключений

начальник станции и говорит: «Идите в пятый вагон, в нем едет тибетский мудрец». Я поспешил в этот вагон, постучал в дверь купе и получил ответ на прекрасном русском языке: «Войдите». Я вошел и застыл на месте. Там сидел буддийский первосвященник в мантии, в желтой шапке, рядом с ним стояли два тибетца с маузерами в руках. Я думал, что они меня расстреляют на месте! Я показал свою визитную карточку и произнес выдолбленную мною английскую фразу, но старик мне ответил:

— Не коверкайте английский язык. Я говорю по-русски. Кто вы?

— Я представитель газеты «Советская Сибирь».

— Что вас интересует?

— Ваша деятельность. Кто вы?

— Я приближенный далай-ламы Тибета. Как вас зовут?

— Сергей Николаевич Марков.

— Так вот, Сережа, я сделаю вам подарок.

И он взял редкую тогда паркеровскую ручку, написал что-то на лежавшей около него книге по-тибетски и сказал:

— Эту книгу написал мой друг Петр Кузьмич Козлов, он скоро поедет через ваш город. Если вас интересует Тибет, прочтите книгу Гонбожаба Цыбикова о Тибете.

Затем он добавил:

— Пожалуйста, не расписывайте особенно в печати мой проезд. До свидания.

Маньчжурский экспресс двинулся в сторону Москвы.

Машину времени не повернуть! Только потом я узнал, что в те годы, если бы я этого захотел, я увидел бы живого Гонбожаба Цыбиковича Цыбикова в Иркутске, где он тогда работал.

Эта встреча на перроне сибирского вокзала показалась мне бусиной из тибетских четок: упала и укатилась, исчезла. Но нет!

Когда я пришел в редакцию и рассказал Максу об этой встрече, Макс свистнул и сказал:

— Пятнадцать строчек в завтрашнем номере жирным петитом. Ты мне еще больше нравишься.

Харбинские перебежчики стали смотреть подарок. Книга была «Тибет и далай-лама» П. К. Козлова. Перебежчики сказали, что буквы, написанные на книге, не китайские, это тибетская надпись, но что она означает — они не знают. Они спросили меня, дал ли старик мне визитную карточку? Я говорю: «Дал». На визитной карточке латинскими буквами и по-русски было написано: «Агван Доржиев», а в правом углу был обозначен его сан, который являлся четвертым после далай-ламы.

— А вот он сам! — воскликнули перебежчики, увидев в книге портрет Агвана Доржиева.

Я стал смотреть книгу Козлова и пришел в трепет от того, что узнал. В 1904 году миссия английского полковника Янгхансбенда вторглась в Тибет. Далай-лама бежал в Ургу. У его стремени находился тот человек, которого я видел на вокзале! Далай-лама был спасен, полусотня кяхтинских казаков встретила его салютом из двух орудий и пятидесяти винтовок. Далай-лама пробыл несколько лет в Урге под покровительством русского посла. Мы знали, что Козлов встречался с далай-ламой, но то, что мне удалось узнать позднее, навело меня на решение осветить этот вопрос до конца.. Об этом я расскажу после, расскажу о том, что́ именно я узнал о пребывании далай-ламы в Урге.

Чуть ли не с детства мне приходилось встречать имя Гонбожаба Цыбикова. Нет таких книг о Тибете, где бы не было имени Гонбожаба Цыбикова. Почему-то эта фамилия ассоциировалась в моем представлении с чаем, с цибиками чая. Я не думал, что когда-либо в жизни попаду в дом Цыбикова, это представлялось совершенно неосуществимым.

В 40-х, 50-х годах я зарабатывал на жизнь постоянным сотрудничеством в журнале «Вокруг света», где вел специальный отдел. Это была третья страница обложки, на которой помещали четыре моих коротких новеллы, иллюстрированные прекрасным художником Чернецовым. Работа эта и кормила меня, и нравственно поддерживала и продолжалась около десяти лет.

Потом все эти коротенькие новеллы вышли отдельной книгой. Называется эта книга «Летопись». Иноземцев И. В., бывший редактор журнала периода тех лет, написал интересное послесловие, а предисловие к книге дал академик Окладников. Иноземцев подробно рассказал историю создания этого отдела в журнале «Вокруг света», написал о том, что материалы, помещенные там, имели очень любопытные отклики, приходили письма от людей, о существовании которых я не мог даже подозревать. Тут были родственники героев «Летописи», были хранители документов.

Работа над «Летописью» была очень напряженной. Описание подвигов своих героев я старался находить в уже известной литературе, но, кроме того, я писал в архивы, в музеи, на места посылал свои предложения о розыске новых материалов.

В одно прекрасное утро почтальон принес в редакцию --">