Анатолий Сергеевич Онегов - Юркина луда

А я все стоял и смотрел ему вслед, еще не зная, что вижу его на этом весеннем льду последний раз. Завтра он уже не придет сюда – какие-то другие неотложные дела помешают его отважной дороге через снег и лес к нашему озеру, которую он до этого упорно мерил туда и обратно почти каждый день…

Мы встретимся теперь с Юркой только летом, уже на июльском озере, и коротко вспомним нашу весеннюю рыбалку…

И я расскажу ему, как после него я каждый день навещал его луду и как здесь, на его луде, на этом небольшом подводном пятачке-островке среди подводных глубин, на свою тонкую московскую снасть нет-нет да и вытаскивал лобастых, тяжелых окуней, которые значительно превышали все стандарты, установленные местными рыбаками для маломерных рыб.

Я расскажу ему о том, как потерял на его луде не одну драгоценную мормышку, как окуни-страшилища рвали тут мои самые крепкие лески. Но я умолчу о другом – я не расскажу ему почему-то, как изменилось после него все озеро, как определенно мне не хватало тогда его тонконогой суетливой фигурки посреди весеннего льда и как после нашего расставания я все чаще и чаще стал вспоминать обратную дорогу в Москву.

В Москву я уезжал в середине апреля. Нет, лед еще на озере оставался и на Юркиной луде еще можно было ловить и ловить тяжелых, лобастых окуней, но все наши деревенские скворцы к этому времени уже вернулись к своим скворечникам и наполнили нашу деревушку самыми веселыми весенними песнями. И за этими неумолчными голосами скворцов как-то отступило, потерялось то необыкновенно-торжественно-тихое время, время ожидания первого тепла и первых перелетных птиц, вернувшихся домой, – время самой первой весны, ради которой я и стремился так на лед этого лесного озера…

--">