Михаил Михайлович Пришвин - Лесные загадки

только не скажет словами: «Глупенькая, разве
ты не слышишь, хозяин зовёт».
9

Сегодня я вышел из дому и крикнул:
— Лада, Травка, горох поспел, идёмте скорей горох есть!
Лада уже лет восемь знает это и теперь даже
любит горох. Горох ли, малина, клубника, черника,
даже редиска, даже репа и огурец, только не лук.
Я, бывало, ем, а она, умница, вдумывается, глядишь, и себе начинает рвать стручок за стручком.
Полный рот, бывало, наберёт гороху и жуёт, а горох с обеих сторон изо рта сыплется, как из веялки. Потом выплюнет шелуху, а самый горох с земли
языком соберёт весь до зёрнышка.
Вот и теперь я беру толстый зелёный стручок и
предлагаю его Травке. Ладе, старухе, уж конечно,
это не очень нравится, что я предпочитаю ей
молодую Травку. Лохмушка берёт в рот
стручок и выплёвывает. Второй даю —
и второй выплёвывает. Третий стручок
даю Ладе. Берёт. После Лады опять
Травке даю. Берёт. И так пошло
скоро один стручок Ладе, другой —
Травке. Дал по десять стручков.
— Жуйте, работайте!
И пошли жернова молоть горох,
как на мельнице. Так и хлещет горох
в разные стороны у той и другой.
Наконец, Лада выплюнула шелуху,
и вслед за ней Травка тоже выплюнула. Лада стала языком зёрна собирать. Травка попробовала и вдруг
поняла и стала есть горох с таким
10

11

же удовольствием, как и Лада. Она стала есть потом и малину, и клубнику, и огурцы. И всему этому
я научил Травку из-за большой любви ко мне Лады. Лада ревнует ко мне Травку и ест, Травка Ладу
ревнует и ест. Мне кажется, если я устрою между
ними соревнование, то они, пожалуй, скоро у меня
и лук будут есть.

ГАЕЧКИ

М

не попала соринка в глаз. Пока я её
вынимал, в другой глаз ещё попала
соринка.
Тогда я заметил, что ветер несёт
на меня опилки и они тут же ложатся дорожкой в направлении ветра.
Значит, в той стороне, откуда был ветер, кто-то работал над сухим деревом.
Я пошёл на ветер по этой белой дорожке опилок и скоро увидел, что это две самые маленькие
синицы, гайки, сизые, с чёрными полосками на белых пухленьких щёчках, работали носами по сухому
дереву и добывали себе насекомых в гнилой древесине. Работа шла так бойко, что птички на моих глазах всё глубже и глубже уходили в дерево.
Я терпеливо смотрел на них в бинокль, пока наконец от одной гаечки на виду остался лишь хвостик.
Тогда я тихонечко зашёл с другой стороны, подкрался и то место, где торчит хвостик, покрыл ла12

донью. Птичка в дупле не сделала ни одного движения и сразу как будто умерла. Я принял ладонь,
потрогал пальцем хвостик — лежит, не шевелится;
погладил пальцем вдоль спинки — лежит, как убитая. А другая гаечка сидела на ветке в двух-трёх
шагах и попискивала. Можно было догадаться, что
она убеждала подругу лежать как можно смирнее.
«Ты, — говорила она, — лежи и молчи, а я буду
около него пищать, он погонится за мной, я полечу,
и ты тогда не зевай».
Я не стал мучить птичку, отошёл в сторону и наблюдал, что будет дальше. Мне пришлось стоять
довольно долго, потому что свободная гайка видела
меня и предупреждала пленную:
— Лучше полежи немного, а то он тут, недалеко,
стоит и смотрит.
13

Так я очень долго стоял, пока наконец свободная гайка не пропищала
совсем особенным голосом, как я догадываюсь:
— Вылезай, ничего не поделаешь:
стоит.
Хвост исчез. Показалась головка с чёрной полоской на щеке. Пискнула:
— Где же он?
— Вон стоит, — пискнула другая. — Видишь?
— А, вижу! — пискнула пленница.
И выпорхнула.
Они отлетели всего несколько шагов и, наверно,
успели шепнуть друг другу:
— Давай посмотрим, может быть, он и ушёл.
Сели на верхнюю ветку. Всмотрелись.
— Стоит, — сказала одна.
— Стоит, — сказала другая.
И улетели.

СИНИЙ ЛАПОТЬ

Ч

ерез наш большой лес проводят шоссе с отдельными путями для легковых машин, для грузовиков, для телег и для пешеходов. Сейчас пока для
этого шоссе только лес вырубили коридором. Хорошо смотреть вдоль по вырубке: две зелёные стены
леса и небо в конце. Когда лес вырубали, то большие деревья куда-то увозили, мелкий же хворост —

14

грачевник — собирали в огромные кучи. Хотели
увезти и грачевник для отопления фабрики, но не
управились, и кучи по всей широкой вырубке остались зимовать.
Осенью охотники жаловались, что зайцы куда-то
пропали, и некоторые связывали это исчезновение
зайцев с вырубкой леса: рубили, стучали, гомонили
и распугали. --">