Александр Михайлович Садкеев - Смелое путешествие Пирлы

– А я придумала, как сделать ночь теплей и высушить печь.

Все повернули головы. Говорила баба Устинья. Как же Варя любила этот родной ласковый голос!

Бабушка продолжила, не спеша:

– Я нашла веник из прутьев берёзы, старенький, но сухой. Он очень хорошо горит, и если прутья разобрать, то лучше средства для розжига не найти.

Тут вмешался один из местных:

– Ну сгорит веник, и что?! Согреет на секунду, а дров то –нет! Да и искру как добыть! Тепло греет, да не горит.

И снова всё решила Пирла. Фея была умница, потому и добрая. Она обратилась к девочке:

– Ты говорила, что у дедушки есть огниво. Что это? Оно для чего?

Егорыч протянул два предмета. Тихо сказал:

– Это кремень – с виду как обычный камень, а это кресало в виде палочки. Если бить друг об дружку, то будет искра. Ветки для розжига будут, надо только веник развязать. А вот огниво отсырело. Искры не дает.

– У меня много тепла, – сказала Пирла, – я высушу огниво. Надо только подождать. Будет огниво – добудем огонь! А пока я буду это делать, вы, великаны, придумайте, как принести дров.

Наступила тишина. Ночь, но никто в избе не спал, так как было очень светло. Тепло от Пирлы передавалось медленно, но каждому хватило, чтоб немного согреться. Все задумались. Ходить по тонкому мостику из светящихся стрел-лучей никто не сможет, да и уже слабо виден он. Темнота укрыла двор и всё вокруг. Многие боялись крыси мышей, хоть и скрывали это.

Забытый друг

Матвей Егорыч скрипучим голосом стал вести рассказ в тишине.

–

Давным-давно, когда я ещё был мальчуганом, пошёл в лес за дровами. Трудился много, пот с лица так и капал. Не заметил даже, как копна веток выросла. Тут и вечор… Собрал якучу бревен, связал, закинул за спину

и двинулся в путь. Стемнело, и тропа затерялась. Звезды светили, а пути не видно. Развел костерок небольшой, прилёг и согрелся. Есть хотелось, аж живот к спине прилип! Песню бы спеть, да на голодный желудок не поётся. Погоревал чуток. Потом срезал ветку толщиной с палец и ножом выточил свистульку. Заиграл. Звук – как у жалейки, душевный такой, неповторимый. В тишине далеко слышно. Как мелодию сыграл, так и прибежал ко мне мой верный друг – пес вислоухий. Звали его Жмых. Худой был и быстрый. Гончий, одним словом.

И тут Дедушка оживился, подскочил неожиданно и воскликнул:

– Боже мой, Устинья! А где же наш пёс сейчас?! Один в избе мается?! Как же мы его забыли? Четвёртый в поколении Жмыха носил тоже это имя. Наш пёс воды и серых хвостов точно не испугается! Ему, охотнику, всё нипочём.

Бабушка Устинья подала веник.

– Не… – Егорыч замотал головой в знак несогласия, уверенным жестом отворил окно в сад-огород, тихо попросил, – посвети-ка, внучка.

Варя, поворачивая зеркальце, направила луч в темноту. Протянув руку, Егорыч ухватил ветку дерева средней толщины и отсёк ее ножом. Окно закрыли, дождь снова застучал по стёклам. Все обитатели избы наблюдали. Дедушка отрезал небольшой кусочек ветки и принялся мастерить. Он нарезал дырочек, извлёк сердцевину, уверенно постучал палочкой о стол, потом два раза резко подул в неё и прислонил к губам. Раздался красивый звук. Мелодия и правда была сказочная. Жалейка – народный инструмент! Не успела музыка закончиться, а в дверь стали царапать собачьи лапы, и раздался звонкий лай. Многие открыли рты от изумленья. Дверь распахнули осторожно и увидели высокого длинноногого пса с большими ушами, которые красиво свисали по сторонам от головы.

– Охотничий, мой милый-милый друг – Жмых, – ослабшим от эмоций и сдержанных слёз голосом сказал дед. Пес радостно прыгал вокруг старика.

Фея впервые увидела собаку.

– Совсем не похож на волка, – сказала она.

Пёс был серого цвета, короткошерстный, с коричневыми большими пятнами на теле, морде и ушах. Глаза – они такие чёрные и добрые, и сколько огня в них!

– Жмых, а Жмых! Скушай сухарик, помоги нам! – попросила Варя.

Пёс благодарно завилял хвостом. Надёжный друг был молод и бесстрашен. Крыс пёс никогда не боялся, потому что ночевал на улице. Дело его было охранять дом,