Тимофей Николаевич Печёрин - Усы, лапы и хвост (СИ)

деревянными бараками, почти прогнившими, но так и не смененными жильем посолиднее. Соответствующим был и контингент жильцов. В силу чего никакая красота, будучи добавленной к тамошней обстановке, не могла исправить ее ни на йоту. А напротив, выглядела бы издевательством вроде клоунского грима на лицах пациентов хосписа.

Сам я смотрел на оба берега с высоты моста, находясь прямо над серединой реки. Где вода поглубже. Выждал, когда пройдет выглянувший из-под моста небольшой теплоход — тезка нашего города, судя по надписи на борту. Дождался, пока стихнет вдалеке музыка, услаждавшая слух его пассажиров: какая-то псевдоцыганщина, вроде бы любимая дамами бальзаковского возраста. И уже затем приступил к тому, для чего, собственно, и пришел сегодня к реке.

…моим первым желанием, с коим я хотел обратиться к джинну, было превратить тех двух воров в крыс. Хотя бы в отместку за пинок, от которого до сих пор болело в боку. Впрочем, почти сразу я передумал: во-первых, вспомнил про закон сохранения, упомянутый Мегерой. Ведь мало ли каким зверьем может пополниться человечество в порядке компенсации. Ну а во-вторых… что-то я сомневаюсь, чтоб сами воры оттого почувствовали серьезные перемены в жизни. Как по мне, от городских подвальных и помоечных грызунов эту людскую породу отличал лишь факт их рождения человеческими женщинами. Если уж даже внешность, как я успел убедиться, — штука условная.

Пришлось обойтись карой помягче… хотя как знать. У воров в буквальном смысле отсохли руки — так что тащить чужое добро им стало банально нечем.

Следом я, разумеется, попросил джинна вернуть мне человеческую жизнь. Именно вернуть, а не превратить меня в некое произвольное существо вида гомо сапиенс. Очень, знаете ли, в таких вопросах важна конкретика. И, к чести волшебного духа, сработал он чисто. Безукоризненно даже.

Вместе с кувшином я перенесся в свою квартиру — опустевшую, никаким лысеющим очкариком не населенную. Я скажу даже больше: в свою же собственную кровать. С которой все и началось.

Сомнения у меня остались лишь насчет работы. Уволили ли меня, так надолго пропавшего без вести? А может, джинн подсуетился и на сей счет? Не знаю: сам не спрашивал, а дух из кувшина не уточнял. Они, духи, вообще-то создания неразговорчивые. Завтра понедельник — и завтра же должна прийти ясность.

Другое обстоятельство, омрачавшее мой давешний триумф — невозможность скопом обратить вспять чужие желания. Джинн допускал исправление только конкретных случаев. И исключительно в порядке отдельного желания, а не отмены предыдущего. А это значило, что крысы, стараниями Мегеры Степановны обосновавшиеся среди людей, никуда не исчезли. И, возможно, не раз успеют встретиться в том числе на моем пути.

Ну а коли против уже готовых людей-крыс бессильна даже магия, можно предотвратить появление новых грызунов в людском обличье. Попытаться предотвратить. Вот потому третье свое желание я мог исполнить уже собственными силами — без помощи джинна. Что и сделал: придя на следующий день к мосту, я бросил кувшин в реку.

Тихонько булькнув, гость с Древнего Востока скрылся под водой.

Кто-то мог бы сказать, что я поступил глупо. Ведь мог же стать богатеньким Буратино, секс-символом или еще кем. Но я с подобными замечаниями заранее не согласен… ибо помню о законе сохранения. Еще бы — ведь с ним я знаком не понаслышке!

2 сентября — 6 октября 2013 г.

--">