Виктор Иванович Соснин - Охота без выстрела

семечки янтарножелтыми струйками сыплются на пол. Призывно пахнет смолой, лесом, а за окном — так некстати — пурга.

И все-таки ночью я выезжаю с так называемой вахтовой машиной (она развозит по буровым рабочих очередной вахты) в поселок нефтяников. Там живет инженер-геолог. Он заприметил с ранней весны токовище глухаря и в разговоре по телефону согласился сводить на него.

За полночь. Ложиться спать уже нет смысла — выходить будем рано. Прилаживаем крепления к лыжам, готовим снаряжение. Потом уходим на кухню, чтобы не мешать домочадцам. Говорим о лесе, о первых привязанностях к его неповторимому аромату, о том, сколько бы ни крутился по службе, как бы ни вкусны были пышки из булочной, а все мечтаешь о ржаной краюхе, испеченной на поду русской печки, о горячей — из кипятка — картошке «в мундире» и кринке молока из погреба со льдом. А потом хорошо упасть в шелковистую траву луга и лежать часами, глядя, как плывут и плывут облака, словно отмеренные тебе годы.

В эту бессонную ночь услышал я от Юрия Исааковича удивительную историю, о которой вот уже несколько лет не могу забыть. Видимо, и дальнейшие годы не сотрут из памяти ее, ибо столько в ней поэзии, привязанности человека к родному краю, к земле дедов наших и пращуров, столько неистребимой жажды жизни и силы покорить судьбу…

Еще за несколько лет до этой встречи я читал в «Комсомольской правде» рассказ о нашем земляке — слепом учителе поселковой школы, который каждое лет водит своих школьников в далекие походы по родному краю. Это было просто непостижимо, но это было так.

…Мы перебираем старые фотографии Юрия Исааковича. Вот три брата, совсем еще мальчишки, стоят у сарая с одностволками, а у ног трофеи — утки. Белесый дым от костра стелется по-над речкой, снова три брата у ведра с голавлями до краев. А эта… Она уже поздняя. Двое в кителях военного образца, и в середине — Юрий. Вот это старший. Он и выглядит мужественней. На левой стороне кителя — столбец нашивок за ранения. Я внимательно вгляделся в мальчишеское лицо среднего и долго не мог решиться спросить у Юрия Исааковича о своей догадке.

Старший ушел в сорок первом, сразу после начала войны. Средний почти вслед за ним, едва минуло семнадцать.

Миллионами жизней заплатили мы за свободу, и хотя братья выдюжили, вернулись, навсегда остался на материнском сердце рубец. Старший пришел искалеченный и уже после победы умер. Средний… Самые лучшие врачи ничего не смогли сделать. Он навсегда остался слепым.

Это о нем, о брате Юрия Исааковича, рассказывалось в газете. Это он, учитель, каждое лето водит своих ребят в далекие походы по родному краю.

Каждую весну, едва колокольчиком отзовется первая мартовская капель, Юрий Исаакович встает на лыжи и идет по здешним лесам искать токовище глухарей. В нехоженых лесах эта древняя птица всю жизнь справляет свой брачный обряд в одном облюбованном месте.

Но места эти с каждым годом становятся все более обжитыми. Паутиной дорог затянули здешние леса искатели «черного золота». И птицы, и звери уходят все дальше и дальше. И все дальше и дальше уходит человек искать токовища, потому что и сам не может без этой песни, потому что в весенние каникулы вновь приедет послушать песнь глухаря брат учитель…

А песня и впрямь бередит сердце, отдается в нем далеким-далеким временем, босоногим детством. Мы принесли в кухню проигрыватель. Юрий Исаакович аккуратно достал из пакета пластинку. Легче перышка легла на нее головка адаптера, и мы, припав к самому динамику, слушали.

…Где-то далеко кукует кукушка. Потом вдруг глуховатые нечастые потрескивания, будто от ударов друг о друга полированных досочек паркета. Снова… И вот уже несколько горошин часто-часто сыплются на паркет, и песнь-бормотание. Именно в этот момент, сразу же после пощелкивания, ушные отверстия глухаря от напряжения закрываются, и «бормочет» он уже совершенно глухим. Тогда-то и подходят к поющей птице. Ученые считают глухаря одним из самых древних пернатых на земле. И еще в каменном веке человек, наверно, разгадал слабость большой птицы и дал ей название, под которым она известна и поныне…

К утру пурга стихла. Выносим лыжи. Юрий Исаакович выводит мотоцикл. Необычно звонко работает в предутренней тишине мотор. Пучок света выхватывает на дороге небольшое белое яйцо. Трогаем. Кое-где дорогу перемело. Тогда кладем лыжи у обочины и толкаем машину. А когда уже потеряли счет времени, --">