Леонид Аристархович Фомин - Лесная повесть

старому волку. Затосковал не на шутку, в одиночестве жить не может. И как-то утром, еще до солнца, побрел к урману. Идет знакомой лесной гривой, прислушивается, принюхивается, однако идет.

С некоторого времени волк почувствовал, что за ним неотрывно следят чьи-то глаза. Угнетала скрытая слежка. Вовсе невыносимо стало сейчас, вблизи от чужого логова. Довершая все возрастающий страх, неожиданно из-под самого носа с шумом сорвался глухарь. Так и прирос волк к земле. Когда утонули в лесных потемках последние звуки полета, опомнился зверь и поднялся. Тихо приблизился к тому месту, где встречался с волчицей. Еще сильней почувствовал пристальный Взгляд на себе. Прикованный им, волк не смел шевельнуться.

Не обманули зверя инстинкты. За ним давно следили чужие глаза. Это были волки — хозяева здешнего леса. Вышел из-за укрытия гривастый волчина, решительно направился к старику. Задрожали поджилки у старого, с места сойти не может. А стоит, хорохорится, этак браво поднял голову, как мог навострил дряблые уши. Знает серый: малейший шаг к отступлению — и пропал. Сам не раз расправлялся с такими. Поравнялся мощный волчина, обнюхал незваного гостя. Бесшумно вышла волчица. Старый волк ни жив ни мертв. Убежал бы, да поздно. Догонят и разорвут! Не за тем сюда шел старик…

И лег как ни в чем не бывало. Вытянул голову на траве, глазами смирнехонько смотрит. Ведь больше ему ничего и не надо, с волками бы только быть.

Семейные звери не тронули старого волка. Лишь подальше увели волчат. А вскоре привыкли к навязчивому соседу. Ценой унижения втерся он в доверие к чужим волкам. Старик не лез близко к логову, не мешал им ни в чем, и, может быть, только эта покорность хранила их ненадежный мир.

ЛЕТНИЕ ДНИ

Шли летние дни. Шумной, полной забот жизнью жила природа. Молодые птицы вылетали из гнезд, звери покидали крепи.

Было мало дождей, и приглушенная зноем растительность несвоевременно завядала. Звонко шумели подсохшие травы, бледнел на березах лист. Сильно спала вода в горных реках, пересохли ржавые топи болот. Под жгучим солнцем понуро стояли лишенные влаги высокие тростники.

Только лесные травы еще не испытывали нужды во влаге. В неудержимом росте они сплелись, перевились и вылегли ковром. Дополняя пестроту цветения, там и тут проглядывали спелые ягоды. Много в то лето уродилось ягод.

Беззаботно поживал медведь Драно Ухо. Неузнаваем стал. Округлились бока, вздулась шея. Как и весной, день его начинался с восходом солнца. С первой песней зорянки зверь отправлялся на любимые ягодные места.

Уже давно поспела земляника, скоро созреет черника. Ел мишка ягоды, не считаясь со временем и трудами. С рассвета до потемок лазал по ягодникам. Собирал не по ягодке и не по две — это ведь мука! — загребал их лапищами вместе с травой и стеблями и в пасть складывал. В местах медвежьих обедов все было смято и измусолено, пучки изжеванной травы валялись кругом.

Позднее ел мишка и черемуху, и смородину, и рябину. Рябина была хоть не так вкусна, но уж больно пленяла обильными гроздьями.

Завидущими глазами смотрел Драно Ухо на сухую осину — высоко в дупле был пчелиный рой.

Нескончаемой вереницей летали пчелки в дупло, оставляя там крохи душистого меда. Соблазнительно пахло от осины. Но попробуй залезть туда! Пчелы дружно отстаивали свою келью. Только сунешься — их туча. Набиваются в шерсть, в уши, больно кусают в морду. Каждое утро приходил сластена послушать тихозвонную осину. Послушает — и с тем обратно убирается. Видит око, да зуб неймет…

Но больше всего любил мишка малину. Бывало, не только днем, но и ночью он пропадал в малиннике. В поисках этой ягоды зверь делал переходы.

Наступила пора менять шубу. Отжившая шерсть слезала долго. Чесались бока, спина, грудь, и медведь скребся лапами. Но иные места на теле лапой не достанешь, приходилось шоркаться о деревья, о выступы камней. Где жил мишка, нетрудно было найти деревья, на коре которых пучками висела тусклая бурая шерсть.

Во второй половине лета с медведем приключилось непонятное. Забыл про ягоды, забыл про мед, беспокойный, слонялся по лесу с утра до вечера. Даже любимая ягода малина перестала занимать медведя.

И вот Драно Ухо исчез. В обжитом краю его долго не было видно.

* * *

Далеко за Сулемой, в тенистом еловом лесу жила медвежья семья — медведица и три медвежонка. Один медвежонок был больше и старше других, как раз на год. --">