Роальд Леонидович Потапов - Неведомый Памир

отношении дали раскопки неолитической стоянки в дикой пустыне Маркансу, на высоте 4200 метров. До сих пор это самая высокогорная стоянка в северном полушарии. Как Вадим Ранов умудрился ее найти, одному аллаху известно, но он ее нашел и раскопал самым тщательным образом. Из-за большого количества осколков костей — типичных кухонных отбросов — стоянку нарекли Ошхона (столовая).

А раскопать удалось удивительные вещи. Помимо большого количества каменных орудий и осколков костей архаров и козерогов были обнаружены большие кострища, а в них — сохранившиеся угли арчи и березы. Опять арча! Таскать на себе топливо откуда-то издалека, когда вокруг сколько хочешь терескена? Невероятно. Значит, и береза и арча росли здесь, рядом, на высоте 4200 метров, как и сейчас в некоторых долинах Бадахшана? Но сейчас они нигде на Памире не поднимаются выше 3600–3700 метров… Очаги Ошхоны были открытого типа, остатков жилищ не было и в помине. Люди жили здесь подолгу, довольствуясь огнем костров. Сейчас же даже самый закаленный питекантроп не выдержал бы в таких условиях и недели. Ведь Маркансу — одно из суровейших мест нагорья. Значит, здесь когда-то было теплее?

Уголь из кострищ сослужил еще одну очень важную службу. В специальных лабораториях радиоуглеродным методом был определен его возраст — девять с половиной тысяч лет! Впервые, таким образом, появилась реальная возможность привязать более теплый климат к какому-то определенному времени.

А изображения кабанов, найденные в уже известном читателю гроте Шахты, остатки ивы и тростника! Ведь это тоже свидетельства того, что на Памире был когда-то более мягкий климат!

Что же произошло? Почему исчезла на Памире тайга, исчезли деревья и кустарники? Почему стало так холодно и сухо? Какая причина вызвала такое ухудшение климата? Ухудшение, которое, по некоторым данным, продолжается и сейчас? Ответ может быть только один. Памир был значительно ниже. Но постепенно горы поднимались все выше, и климат становился холоднее. Окраинные хребты росли быстрее, чем внутренние части нагорья, они перехватывали всю влагу, и Памир стал «засыхать». Объяснение это было наиболее логичным, но, тем не менее, вызвало вдруг оживленную дискуссию.

Конечно же, никто не настаивал на том, что Памир стоял вечно. Он возник в результате грандиозных поднятий, охвативших Евразию почти непрерывным поясом на рубеже третичного и четвертичного периодов. Мнения расходились, так сказать, в существенных деталях. По мнению одних, Памир окончательно «оформился» к началу четвертичного времени и с тех пор стоит незыблемо, застыв на одной и той же фазе развития. Другие же (Ю. А. Скворцов, А. И. Толмачев и другие, а в последнее время К. В. Станюкович, Л. Ф. Сидоров, В. А. Ранов) на основании приведенных выше фактов считают, что иссушение страны происходило особенно интенсивно по окончании ледникового периода, что Памир «не оформился» до самого последнего времени, что поднятие продолжается, причем идет сравнительно быстрыми темпами. Определить хотя бы приблизительно скорость поднятия помогли угли Ошхоны. Если допустить, что десять тысяч лет назад верхняя граница произрастания березы и арчи проходила на той же высоте, что и сейчас (а у нас нет оснований думать иначе), то есть 3600 метров, то получается, что за прошедшие девять с половиной тысяч лет долина Маркансу поднялась не менее чем на шестьсот метров; это значит, что в год она поднималась на шесть-семь сантиметров! Цифра немалая, она может даже показаться фантастической. Однако следует напомнить, что для соседних с Памиром цепей Куньлуня геологи своими методами определили скорость подъема в два раза большую — четырнадцать сантиметров в год!

Одним из главных аргументов противников этой гипотезы является существование во флоре Памира большого числа эндемичных, то есть характерных именно для Памира и встречающихся только здесь, форм пустынных растений — форм, прекрасно приспособленных к крайне суровым условиям высокогорной пустыни и выработавших ряд специальных приспособлений. Для того чтобы подобные формы могли возникнуть на Памире, нужно было не менее, если не более, десятков тысяч лет, в течение которых непрерывно господствовал бы пустынный климат. О каких же влажных и теплых временах, о каких лесах тогда может идти речь!

Но это возражение легко опровергнуть. Ведь мы имеем дело с горами — с горами, в которых различия в рельефе, в экспозиции склонов и --">