Александр Иванович Куприн - О жестокости

безумие, более отвратительное, чем подлость и, несомненно, впоследствии более гибельное для Германии, чем правильная война.

Надо вообразить себе не гнев, а холодную злобу, бешеную и расчетливую, облеченную высокой техникой и великолепной внешней культурой и в то же время сознательно топчущую в прах и разрушающую до основания все, чем гордится истинный человеческий прогресс, созданный гениями мысли, учителями добра и служителями красоты. Вообразите себе кровожадность, как меру, введенную в строгую систему.

Насилие над женщинами и убийство детей, как кабинетный способ обескровливания дочиста враждебной страны.

Поджоги, разгромы и добивание раненых, как механический рецепт устрашения.

Глумление над ни в чем неповинными людьми, толчки, плевки, кулаки, приклады и мерзости, каких не предвидел ни один знаток сексуальной психиатрии, как закон морального воздействия, закон, предписанный свыше людьми безграничной власти, высокого образования и редкой религиозности!

Нет, видимо, сам Бог отступился от страны, покарав ее этим неизлечимым, злобным, хитрым и холодным сумасшествием.

И следует помнить нам всем точно и твердо, что никогда еще проявление безмерной и безумной жестокости не действовало устрашающим образом на воинов, идущих сознательно и спокойно в защиту своей родины, идущих не с тем, чтобы умереть или победить, а с тем, чтобы победить. Не надо вовсе быть пророком, чтобы предвидеть, что змея кончит тем, что начнет пожирать самое себя, истекая бешеной слюной и кровью.

Надо помнить еще, что Германия с ее вежливыми саксонцами и добродушными мюнхенцами состоит не из одной только Пруссии, которой и в Германии не терпят.

И, конечно, наступит время, когда России придется быть беспощадно жестокой, но жестокой не в избиении стариков, женщин и младенцев, а в неумолимости своих требований ради того, чтобы на несколько сот лет, если не навсегда обеспечить земле мир, одной из хранительниц которого будет возвеличенная Россия.

А перед скорбью тех отцов, жен, невест и сестер, чьи сыновья, братья и возлюбленные пали первыми святыми жертвами необузданной германской жажды крови, мы тихо, благоговейно склоним обнаженные головы. Их скорбь — наша скорбь. И если Богу угодно будет дать нам победу — победа будет отмщением за мученические тени.

(1915)

--">