Андрей Сергеевич Некрасов - Морские сапоги

поскользнулся и растянулся поперек банки. Он сразу вскочил, но течением нос лодки уже отвернуло от пристани. Гришка кинулся на корму, но и корма уже отошла далеко, а грести и цепляться было нечем.

Гришка прикинул глазом: доплыть тут не штука, лодку вот только бросить придется. Но это тоже не беда: все равно прибьет ее куда-нибудь, а не прибьет — у отца новая есть лодка, еще лучше. Уже и осмоленная, только спустить осталось. Значит, пока не поздно, нужно плыть. А то унесет на середину — оттуда и не доплывешь…

Вдруг Гришка вспомнил о сапогах. Лодку-то можно бросить, а сапоги не бросишь. И в сапогах не поплывешь — вон они какие, в палец подметки… Сразу потянут на дно, а здесь глубина от самого берега начинается… Разуться да на лодке оставить их? Но об этом Гришка даже и думать не хотел.

Так, ничего не придумав, Гришка сел на банку. А лодку тем временем вынесло поближе к середине реки, на самый фарватер, и потянуло прямо вниз по течению. Шел отлив, и вода быстро скатывалась в море.

Гришка осмотрелся. Солнце уже закатилось за сопку, но было еще светло. Слева, прямо над их маленькой пристанью, высокой стеной уходил под самое небо зеленый берег. Справа, призрачный и далекий, в плотном куполе дыма кораблей и заводов, раскинулся город Николаевск. Над Амуром, гладким, как зеркало, чуть-чуть курился ту-ман, и на всей реке, сколько хватал глаз, — ни парохода, ни катера, ни паруса…

Тут только Гришка понял, что попал в настоящую беду. Он чуть не разревелся, но вспомнил про сапоги и реветь не стал. Почему-то показалось ему, что вот-вот, само собой, придет спасение: или лодку прибьет к берегу, или на буксир подберет его кто-нибудь, или отец догонит на катере. Так или иначе — не дадут ему пропасть. А раз так, то и горевать нечего.

Забыв об опасности, Гришка стал думать о том, как осенью он придет в школу, как все будут завидовать его сапогам; потом вспомнились ребята, учителя… Свернувшись калачиком, Гришка согрелся и незаметно заснул крепким сном. Спал он долго.

А когда проснулся, уже совсем стемнело, и берегов не стало видно. Дул холодный ветер. Сердитые волны колотили и швыряли лодку. На дне появилась вода. Кругом шумело пустынное, темное море.

Спать совсем не хотелось, зато захотелось есть, так что от голода сосало под ложечкой.

Вдруг Гришке показалось, что в море блеснул огонек. Он пригляделся — над самой водой плыла навстречу желтая звезда. Потом выглянули из темноты еще две звездочки — зеленая и красная. Гришка понял: прямо на него шло самоходное судно. Он не спускал глаз с цветных огоньков. Они быстро надвигались. Сквозь шум волн, ставший уже привычным, Гришка расслышал недалекий стук машины. Еще не решив, что делать дальше, Гришка встал во весь рост, но тут вдруг что-то тяжелое ударило в борт лодки…

Лодка крякнула и повалилась набок. Из темноты надвинулась неясная громадина. Гришка кинулся отпихивать ее руками, он закричал и тут нечаянно нащупал в темноте что-то жесткое и твердое вроде толстой холодной доски. Он ухватился за эту доску. В то же мгновение вода с шумом хлынула в лодку, лодка ушла из-под ног и пропала. А Гришка так и остался висеть. Со всех сторон его обдавали холодные брызги, он уже вымок до нитки, но не замечал ничего. Крича и болтая ногами, Гришка с каждой секундой крепче впивался руками в холодную доску, понимая, что в этом его спасение.

Вдруг откуда-то сверху упал свет. Гришка быстро огляделся и ясно увидел, что висит над водой, уцепившись за лапу якоря.

— Эй, не скули, парень, держись! — крикнул кто-то сверху.

Свет погас. Стало еще темнее.

Вот тогда Гришке сделалось страшно. Он почувствовал, как слабеют руки. Одежда отяжелела от воды. Вот-вот, казалось ему, он отпустит якорь… Он зажмурился от страха, но тут чья-то сильная рука обхватила его поперек живота.

— Хватайся за трап, дурень! — услышал Гришка тот же голос и, пошарив руками, ухватился за веревку.

Потом нащупал другую веревку, ногой поймал ступеньку и, утвердившись на веревочной лестнице, раскачиваясь и ударяясь о мокрый борт, полез кверху. Невидимые руки подхватили его под мышки и как пушинку вынесли на палубу. Вспыхнула люстра на мачте, палуба осветилась.

Какие-то люди обступили Гришку, его о чем-то спрашивали, но он с перепугу едва стоял на ногах и громко стучал зубами. Потом, подхватив под руки, его повели куда-то по мокрой палубе, и он сам не заметил, как оказался в большой светлой каюте. Посредине каюты стоял стол, --">